Тьма и золото полуночи

Разработка плана в следующие дни занимает почти все наше время. А еще добыча пропитания в местных лесах и реке, что протекает в конце нашего сада. Папа не хочет рисковать и снова ехать в город, где его могут засечь камеры видеонаблюдения. Остара всего через несколько дней, и мы рассчитываем на то, что Мидраут сейчас слишком занят и торжествует, чтобы тратить усилия на поиски меня. Никто из нас не возвращался в Тинтагель после той ночи, когда он рухнул, разве что несколько рыцарей, которым хотелось убедиться в том, что его до сих пор охраняют сновидцы Мидраута. Мы спим днем, по очереди, наблюдая друг за другом на случай признаков каких-то затруднений. В какой-то момент Олли кричит во сне, а когда я его бужу, клянется, что на него надвинулась целая толпа, которую подстрекала женщина с торчащими из спины змеями. Брату понадобилось несколько часов, чтобы успокоиться, и мы теперь боимся спать даже днем, понимая, что опасность слишком реальна.

В ночь накануне Остары мы устраиваем последнее собрание, чтобы обсудить наши планы. Мы до сих пор общались зашифрованными посланиями, на случай если люди Мидраута все еще выслеживают нас, но теперешний разговор слишком важен. Для такого случая все мы купили одноразовые телефоны.

– Рейчел, ты все координируешь из Итхра, хорошо? Речь назначена на четыре часа дня, так что к этому времени мы должны быть готовы, – говорю я.

Вмешивается Найамх:

– Боже, я уже дождаться не могу, когда наконец снова вас увижу! Наташа делает хорошую мину, но я просто слишком долго смотрю на одно и то же лицо!

– Я возмущена, – звучит из телефона голос Наташи. – У меня симпатичное личико, и я каждый вечер готовлю тебе кукурузные лепешки!

– Прекратите! – прерываю их я. Не то чтобы мне не нравилось слышать голоса друзей, но мне нужно, чтобы все сосредоточились. – Нам нельзя облажаться, а если мы не будем осторожны, то можем очень многое напутать.

– Ферн права, – кивает Самсон. – Мы должны снова сделать Тинтагель безопасным местом, напасть на самое охраняемое в Соединенном Королевстве здание, возможно, управиться с новыми слуа, захватить Мидраута, а потом использовать его собственную идею против него.

– Вот как раз насчет этой части я и тревожусь больше всего, – говорю я. – Будет драка – возможно, нешуточная, – где бы ни находился Мидраут. Будет суматоха. Но мы не должны повредить телекамеры. Они мне необходимы, если мы собираемся повернуть вспять то, что он натворил. Он хочет использовать телекамеры, чтобы распространить свой Иммрал, но у нас ведь не будет времени их починить в Итхре. Мы должны оберегать камеры.

– Мы знаем, Ферн. Честно, ты могла бы и доверять нам, – говорит Бандиле.

– Я вам доверяю. Но в это вложено все. Выживание Аннуна зависит от нас.

– Все в порядке, мы же всегда можем вернуться к Граалю, – шутит Олли.

– Прекрати, – качает головой Джин. – Грааль – не вариант, ясно? Выбрось его из головы.

Джин всегда раздражительна, но не настолько же!

– Джин? Ты в порядке? – спрашиваю я.

– Да-да. Я в порядке. Извините. Я просто взволнована. Увидимся завтра.

Она обрывает связь, а все остальные нервно посмеиваются, комментируя. Но наконец мы снова умолкаем.

– Ладно, – говорит Самсон. – Последние приготовления. Теперь тем, кому придется долго ехать, лучше отправиться в путь.

– Увидимся, – киваю я, ощущая, как нервозность еще долго витает по всей стране после того, как все отключили телефоны.

Ранним утром следующего дня мы прощаемся с домом и отправляемся в долгий путь обратно в Лондон. Не всем необходимо быть в столице, но для того, чтобы папа играл свою роль, мы должны быть там. Я опускаю оконное стекло и ловлю холодный утренний воздух, а Олли дремлет на заднем сиденье. Папа большую часть поездки молчит, а я позволяю пейзажам Озерного края, невероятно прекрасного даже в Итхре, впитываться в мою душу. После каждого поворота дороги перед нами открывается новый вид: широкие долины, спадающие к озерам, которые затянуты туманом. Когда мы добираемся до автострады, я убеждаюсь, что Олли все еще спит, и смотрю на папу.

– Я постараюсь, чтобы он вернулся в целости и сохранности, – говорю я.

– Что? – Папа выходит из задумчивости.

– Олли. С ним все будет в порядке.

Папа со страдальческим видом смотрит на меня:

– Постарайся сама вернуться в целости и сохранности, Ферн. Оба вы.

Внезапно он поворачивает на придорожную площадку для стоянки автомобилей и молча плачет, не снимая рук с руля.

– Это я все испортил? Ваша мама рассердилась бы на меня. Я все делал неправильно.

Меня мучает стыд. Это я вызвала у папы такие чувства, просто я хотела, чтобы он понял: я всегда знала, что Олли был его любимчиком. Потом папа одной рукой привлекает меня к себе и крепко обнимает.

– Я люблю тебя, Ферн. И всегда любил. Вы с Олли – единственные, кто заставлял меня жить. Мне не вынести потери одного из вас. Пожалуйста, вернись. Обещай мне, что ты вернешься.

Я цепляюсь за него и тоже плачу. Мы сидим так, и мне в ребра впивается рычаг, но наконец просыпается Олли. Потом папа уходит к машине, что-то проверяет, а мы с Олли сидим на краю площадки и едим сэндвичи.