Тьма и золото полуночи

Я укрощаю Экскалибур, посылая приказ в глубину его металла. Сила меча пульсирует во мне, создавая приливные волны Иммрала, которые трещат, как молнии по булыжнику. Держа рукоять обеими руками, я представляю возрожденный Тинтагель, его мощные стены не допускают вражеского вторжения. Я представляю конюшни и Круглый стол, они снова целы. Меч повинуется, но это требует платы. Инспайры внутри меня сплетаются вокруг Иммрала – это некий стержень воображения и силы. Я посылаю в меч свои воспоминания, насыщая его пищей, доселе ему неведомой. Этот меч был создан для разрушения, как любое оружие. Поначалу он сопротивляется моим приказам, он кажется ржавым и неповоротливым. Но когда я пробуждаю силу фей, дремлющую глубоко в металле, меч начинает согреваться и откликаться. Я напитываю его отвагой Пака, вкладываю в него терпение Нимуэ…

– Смотри! – выдыхает стоящий рядом Олли, глядя на лезвие меча. – Как он прекрасен!

Я ощущаю каждую частицу меча так, словно это частицы моего собственного тела. Краски внутри металла живые, подвижные.

– Построй это! – приказываю я, и мощный луч света бьет из меча.

Энергия нарастает вокруг нас, как шторм, кружит, создает камни там, где оставалась лишь пыль, заново сажает упавшие деревья, и вот наконец Тинтагель стоит, как стоял, и над нами с Олли высится огромный великолепный купол возрожденного замка. Стены, окружающие его, вновь неприступны. Никто, желающий причинить нам вред, не может сюда войти, пока я владею Экскалибуром, никто, даже Мидраут. Но всю мою кожу покалывает. Местами она шелушится, словно цена за возрождение – мое собственное тело. Мне вспоминаются слова Ашера: «Это будет дорого стоить».

На платформе перед замком я слышу потрескивание – прибывают другие таны, поначалу осторожно, но потом треск становится непрерывным, словно кто-то жарит на сковородке попкорн. Открываются двери, и входят все: Джин и Иаза, Рейчел, Найамх, Неризан и Наташа, Самсон и Бандиле…

– Ты это сделала! – кричат они, занимая свои места.

Джин подходит ко мне, ее улыбка сдержаннее, чем у других. Она сразу замечает шелушащуюся кожу и нежно, грустно проводит по ней рукой.

– Джин?

И когда она встречается со мной взглядом, я вижу в них правду. Вижу причину того, почему вчера она была так немногословна, причину того, что она так осторожно наблюдала за мной, отдавая эфес меча Ланселота. Она уже тогда все знала.

– Мы используем телекамеры, – говорит она. – Это все, что мы должны сделать.

Я киваю, собираясь с силами. Моя задача еще не выполнена. Я пробираюсь вглубь Экскалибура. Я ощущаю благоухание фей, создавших его. Цветочный аромат Нимуэ и железистый вкус Мерлина. И дальше, запрятанная так глубоко в меч, что едва ощущается, базовая нота – сладость Андастры.

– Верни их. Всех, – говорю я мечу и направляю его прямо вперед, на портал, где Тинтагель встречается со всем Аннуном. От щелчка моего ума, такого простого, такого безболезненного, портал активируется. Ослепительный свет вырывается из вершины купола, он намного ярче, чем тот, что горит в дни турниров.

За светом что-то возникает. Появляются смутные фигуры, тут же приобретая более конкретные формы. Потом свет бледнеет – и они приходят.

Сначала это животные, некоторые из них – домашние, другие – мифологические существа, которые никогда бы не смогли попасть в Итхр. Я извлекла их из воспоминаний каждого из спящих, из воспоминаний, которые протекали по моим венам.

За ними сквозь свет проходят более крупные существа. Их создать труднее. Здесь воображаемые друзья и товарищи по играм, и боги и богини прошлого. Мерлин, Нимуэ, Пак. Хотя я сосредоточиваю на этом этапе всю свою силу, я все же всматриваюсь в них. Но знаю, что она здесь. Я знаю, что мне удалось. Вон там… Растрепанные, как птичье гнездо, волосы, плохо сидящие доспехи.

Андраста быстро идет ко мне, ее лицо, как всегда, в шрамах. Я могла бы загладить эти шрамы, наверное, но зачем бы мне это делать? Это ее естественная часть, она ими гордится, как я горжусь своими. Это одна из тех многих нитей, что связывают нас.

– Почти готова, – тихо говорит она, и я киваю, бросая всю свою энергию на самую трудную часть задачи.

Новые тени появляются за светом. Их так много, они извлечены из моих воспоминаний, из моего сердца, из умов и сердец танов вокруг меня, из умов тех сновидцев, которые снова бродят за пределами замка. И когда тени наконец созрели, я приказываю им проявиться.

Первыми сквозь свет проходят двое, рука об руку. Когда видишь их рядом, сходство поражает. Рамеш и Сайчи, счастливее, чем когда-либо в Аннуне или Итхре. Приукрашенная версия, но я об этом не сожалею.

Потом выходит Феба, а за ней Райф и Эмори, оба немножко туманные, потому что я видела их уже давно. Брендон идет за ними, радостный, хотя мне не удалось полностью стереть след на его горле. Некоторые воспоминания не прогнать. С ним идут Вьен, Майлос и Линнея, Майси и Бен, а дальше – лорд Элленби.