Тьма и золото полуночи

Ланселот и Бедевер молча переглянулись, как бы сопротивляясь велению долга. Серая земля вокруг башни будто замерцала в предвкушении.

– Я буду Граалем, – произнес наконец Ланселот.

– Должен же быть другой путь! Нельзя требовать так много, – возразил Бедевер.

– Нет, не так. – Ланселот решительно посмотрел на всех. – Это не слишком много, милорды. Одна жизнь, отданная добровольно ради спасения целого мира. Жизнь, полная радости. Разве не это снова и снова давал нам Аннун? Да кто мы такие, чтобы отказаться пожертвовать собой ради шанса спасти такую красоту?

Рыцари один за другим ушли, пока не остались только двое. Ланселот склонил голову в знак согласия.

– Ты не обязан это делать, – сказал Бедевер.

– Не обязан, – согласился Ланселот. – Но сделаю ради мира, который люблю.

53

Я проталкиваюсь между танами и незаметно возвращаюсь в Тинтагель. Я не иду в рыцарский зал, не отвечаю на приветствия проходящих мимо рееви.

– Ферн?

Только голос Самсона останавливает меня. Я оборачиваюсь, изображая улыбку. Он обнимает меня, и я цепляюсь за него, за его тепло, за его любовь.

– Ты это сделала, – шепчет он.

– Не совсем.

– С этим мы справимся, – уверяет он, снова и снова целуя меня. – Мы найдем Грааль, пусть на это уйдут месяцы. Новая задача для нас. Что скажешь?

– Безусловно. – Я тянусь к нему, крепко целую. – Мне нужно пойти кое-что сделать. Встретимся в рыцарском зале, ладно?

Самсон немного смущенно кивает, но уходит к другим танам. Бандиле держит в руке бутылку с чем-то. Неризан танцует с Рейчел, одновременно плача и смеясь. Олли и Иаза о чем-то шепчутся, взявшись за руки.

Я Иммралом отпираю дверь кабинета лорда Элленби и вхожу внутрь. Свет льется сквозь окно с цветными стеклами, он окутывает комнату меланхолией. Письменный стол лорда Элленби пуст, заброшен. Деревянная панель, скрывающая дверные ручки, открыта. Я ищу одну: из слоновой кости, гладкую, светлую и промытую солнцем, как то место, куда она меня приведет.

Стоунхендж приветствует меня, словно старый друг, но он совсем не такой, как в тот день, когда я была здесь в последний раз. Лишь одна часть круга стоит, пошатываясь. Прочее исчезло или лежит в траве жалкими кучками зубов и косточек пальцев.

Кости взывают ко мне, они стонут и трещат, отчаянно цепляясь за существование. Я сажусь на жертвенную плиту, поднимаю лицо к пустому небу и чувствую, как сминается трава под моими ногами. Я глубоко вдыхаю пустой воздух. Но ничто не может облегчить давящую тяжесть в моей груди.

– Ферн? Что ты здесь делаешь?

Олли прошел следом за мной, и я каким-то образом знала, что он так и поступит. В моей памяти вспыхивает: Джин велит ему найти меня. Она знала, что я решила сделать, и понимала, что мне нужно будет попрощаться.

– Нам нужен новый план действий, – начинает тем временем Олли. – Мы ведь должны найти Грааль? Это может…

– Я знаю, где Грааль, – говорю ему я.

Он таращится на меня:

– Ты… Но это же прекрасно! Почему ты раньше не сказала? Где…

Брат умолкает. Он видит ответ в моих глазах. Он понимает: мне нет нужды что-то ему говорить. Он ведь мой близнец, моя половинка.

– Нет… – шепчет Олли. – Ты не можешь. Ты не можешь им быть.

За его спиной возникает Андраста, сияющая и прекрасная, все еще покрытая грязью битвы. Я не знаю, пришла ли она сюда через дверь в Тинтагеле, или я ее позвала, как всегда делала, впадая в отчаяние.

Когда Андраста начинает говорить, я вонзаю пальцы в землю, пытаясь смириться с тем, что должна выполнить. Пытаясь убедить себя: дело не только в насущной необходимости, но и в том, что игра стоит свеч. Одна жизнь за возрождение целого мира. Одна жизнь за возвращение голоса безмолвным. Одна маленькая жизнь, чтобы воспламенить новое Возрождение. Это небольшая цена. Вообще ничтожная.

– Путь Грааля – это некий выбор, – говорит Андраста, и пока она объясняет, то тепло, что охватывало меня каждый раз, когда я в последние годы клялась защищать Аннун, снова наполняет меня.

Только теперь я осознаю, что это и есть глубочайшая сила Аннуна, признающего мое обещание.

– Должен же быть другой путь! – Голос Олли срывается.

– Мне жаль, – отвечает Андраста. – Другого пути нет. Ферн уже давно решила стать Граалем, хотя и сама еще этого не понимала.

– И когда ты догадалась? – спрашивает Олли.

– Как раз перед схваткой. Но думаю, где-то в глубине себя знала это уже несколько месяцев. Просто не хотела этого признавать.

История Иммрала, превратившего свои руки в водопад. Каждый раз, когда я с помощью своей силы что-то восстанавливала, у меня начинала шелушиться кожа, как намек на великую цену Грааля. И то, как София сказала мне, что воссоздание Тинтагеля не имеет отношения к моему Иммралу. Все это и привело к осознанию.

– Но что, если я хочу стать Граалем? – спрашивает Олли, встряхивая меня. – Я буду им, ладно?

– Это так не работает, Олли. Это не мгновенная жертва. И не то, что я могу отдать тебе, как ты отдал мне свой Иммрал.