Тьма и золото полуночи

– Не могу сказать, – мысленно отвечает София. – Ответ будет меняться от мгновения к мгновению, в зависимости от твоих действий. Если ты хочешь доказать, что достойна, тебе придется обдумывать каждый свой поступок, рассматривать его под разными углами, исследовать, делаешь ли ты это для себя или для других.

София представляет длинную дорогу, что вьется через пустыню, через джунгли, по льду, идет вверх и резко опускается вниз, и я наконец не вижу, где началась мысль. Я понимаю, что она пытается мне сказать: все, что я делаю с этого момента и впредь, необходимо будет оценивать с точки зрения того, кто я теперь, и важностью того, что привело меня сюда. Я должна буду разбираться, держусь ли я твердо главного, или на самом деле цель слегка сдвинулась. И понимание того, что ждет меня впереди, победим ли мы Мидраута или нет, обрушивается на меня.

– Ты испугалась, – говорит София.

Я киваю.

– Хорошо. – Указывая в сторону небольшой группы, что ждет нас у портала, чтобы вернуться в Тинтагель, она посылает мне последнюю мысль: – Прислушивайся к ним. Всегда прислушивайся к ним. Пусть они станут твоими ангелами-проводниками.

И словно вызванное ее советом, нечто материализуется на моем запястье: браслет с луной и звездами, который Самсон подарил мне в Итхре. Не указующий ангел – нет, путеводная звезда.

– Все хорошо? – спрашивает Самсон, когда мы подходим.

– Да, – отвечаю я и оборачиваюсь, чтобы бросить последний взгляд на Стоунхендж.

Я все так же вижу корни, что тянутся из его основания, вроде паутины, раскинутой над Аннуном, – она все в этом мире связывает воедино через нити разделенного воображения. Я позволяю Самсону помочь мне войти в портал и выхожу в центре Тинтагеля, в толпу ожидающих танов. Они лишь бросают взгляд на фиолетовый свет, играющий вокруг моего тела, и разражаются криками и аплодисментами. Я замечаю за спинами Рейчел и Наташу, их глаза сияют. И Чарли здесь, на ее лице играет странная улыбка. Но она, единственная из всех ожидающих, уходит прочь.

На глазах у всех я иду к одной из крошащихся стен. Серое ничто – промежуточный мир, сотворенный Мидраутом, заглядывает сквозь щели в камне и известке. Я оглядываюсь на Софию:

– Вы меня спрашивали, что я буду теперь делать с моей силой… – Я кладу ладонь на камень и чувствую, как ослабевшие инспайры внутри его оживают от моего присутствия. – Я собираюсь делать вот что.

Закрываю глаза, собираю силу и те инспайры, что всегда как будто оставались в моих костях, и посылаю их через кончики пальцев. Они отвечают на мой призыв, бросаются наружу, в камень, заделывая трещины, а потом прыгают вверх, вверх, вверх, чтобы зачинить купол. Я вызываю воспоминания о соборе Святого Павла и почитании, что царит в нем в Итхре, – и из парапетов вырываются ангелы, нагие и мощные, как камень, из которого они вышли. Я бросаю инспайры на землю вокруг, и из нее снова появляются плющ и жимолость, плющ вьется снаружи по стенам замка, и на нем появляются неяркие цветы. Голая ива в центре сада покрывается бутонами и не развернувшимися еще молодыми листьями, нежными, как утреннее солнце.

Истощившись, я наконец открываю глаза и отхожу от стены. Вокруг меня все выглядывают из окон и изумленно и радостно восклицают при виде произошедшей перемены. Моя ладонь покрылась пузырями и покраснела, а когда я присматриваюсь к ней, то вижу, что кожа не обожжена – она отделилась, словно я отдала Аннуну реальную часть своего тела.

София берет мою руку, всматривается в рану.

– Это был не твой Иммрал, дитя, – говорит она, впервые глядя на меня с теплотой в глазах. – Это была твоя душа.

33

Второе, что я пытаюсь сделать с помощью Иммрала, – возвращение фей. Я вспоминаю истории, которые мы в прошлом году рассказывали над распростертым телом Мерлина, вливая всю силу моего Иммрала в инспайры в руках, – но не появляется ничего, кроме едва заметного очертания человеческой фигуры. Воскресить богов не в моих силах.

Потом я пробую найти Экскалибур. Мерлин и Нимуэ говорили мне, он появится, когда я буду готова. Все поняли это так, что этим моментом должно стать оживление моего Иммрала. Они не могут заглянуть мне в сердце. Ведь я до сих пор боюсь, что буду недостаточно сильна, чтобы обладать им, и боюсь в такой попытке снова израсходовать всю мою силу. Втайне я даже рада, что феи это поняли и проявили милосердие ко мне.

София остается в Тинтагеле на несколько недель, чтобы помочь мне управляться с новым Иммралом. Какие-то части силы мне знакомы, но это вроде того, как вести суперавтомобиль, когда прежде ты водила только старый папин «фиат».

– Нет, ты должна действовать мягче, – говорит София, и Наташа переводит.