Тьма и золото полуночи

Мы в душной подземной комнате, где держали змей. Рееви и венеуры изучали их после смерти Эллен, стараясь найти способ использовать тварей к нашей пользе или сделать их безвредными, но пока что их попытки бесплодны. Я стараюсь переделать змей в нечто новое, превратить скрепляющий их Иммрал во что-то такое, что мы могли бы применить. Но, как и выяснил Олли, когда обладал силой, этот Иммрал скручен так плотно и так запутанно, что все мои действия только злят тварей.

Я в отчаянии швыряю свой Иммрал в одну из них. Фиолетовый свет из моих рук разбивается, как тарелка, которую бросили об стену. А змея даже не отшатывается и не пострадала – она поглощает мою силу, как сливки.

– Она что… подросла? – шепчет Наташа.

Змея как будто стала длиннее, ее серая кожа поблескивает пурпуром.

– Ты ее накормила, – говорит София. – Глупая девчонка!

– Ну, сама попробуй! – огрызаюсь я. – Ох, нет, погоди, ты же не можешь, ты отдала Иммрал…

София бросает на меня взгляд, полный глубочайшего разочарования, а потом, прихрамывая, выходит из комнаты. Наташа неловко похлопывает меня по плечу, а змеи в углу комнаты извиваются и шипят на нас. Чего Наташа не знает – не может знать, – так это того, как мне хочется использовать Иммрал для того, чтобы понравиться Софии. Если бы мои друзья поняли, как часто у меня возникает такое желание, они бы больше и близко ко мне не подошли.

Правда в том, что, имея силу всего несколько дней, я уже испытываю больше симпатий к Себастьяну Мидрауту, чем когда-либо прежде. Меня всегда изумляло то, как он отдалился от других людей, как решителен был в том, чтобы навязать им свою волю. Но если Мидраут всегда обладал этой силой, то, пожалуй, он никогда и не заводил настоящей дружбы, как я. У него и шансов-то не было. Мои друзья и коллеги доверяют мне, доверие это возникло постепенно и естественно за прошедшие годы, и это мой якорь. Я не могу их предать. Но это трудно, и с каждым днем становится все труднее.

– Выйдем на свежий воздух, – говорит Наташа, уводя меня из подвальной комнаты.

Мы проходим через галерею, где харкеры через наушники слушают, что происходит в Лондоне. Мне не хватает Рейчел, сидящей за своим столом, пусть даже я и рада, что она наконец получила заслуженное повышение. Теперь на ее месте сидит Бен, хмурится над своими записями и бормочет:

– Я тебя не слышу, страж, говори разборчиво, бога ради!

Я мысленно возношу молитву о том, чтобы Бен не пропустил важное сообщение, которое убережет от опасности Самсона, Олли и Неризан, – они сейчас в патруле.

Мы не спеша выходим в сад. Здесь только горстка венеуров и аптекарей. Я мельком думаю о том, чтобы навестить Лэм, может быть, галопом промчаться на ней по городу, – и тут я слышу смех. Это теперь такой редкий звук, что в Аннуне, что в Итхре, и меня тянет к нему, как море к луне.

Смеются двое – Чарли и лорд Элленби, они на лужайке бросают палки для Локо. Я никогда не видела их обоих такими раскрепощенными. Лорд Элленби что-то говорит, на его лице неловкая улыбка, а Чарли смотрит на него так, что у меня все переворачивается внутри. Так она прежде смотрела на своего отца, только на этот раз в ее взгляде еще и искреннее доверие.

– Хочешь, подойдем к ним? – спрашивает Наташа.

Я качаю головой. Там для меня места нет. Но когда мы уже уходим, Чарли замечает меня и машет рукой.

– Как дела, мисс Кинг? – спрашивает лорд Элленби.

Его официальность – новый удар для меня, теперь я для него просто одна из танов. А Чарли – это Чарли.

– Не так чтобы очень, – честно отвечаю я.

– С ней все будет в порядке. Просто ей нужно освоиться в новом теле. – Наташа улыбается мне, стараясь утешить.

– Это все из-за тех змей? Которых сделал мой папа? – с тревогой спрашивает Чарли.

– Кажется, лучшее, что я могла бы сделать с помощью своего Иммрала, так это изменить их, – говорю я. – Но все мои попытки лишь делают их еще сильнее. Я не могу с ними справиться, хотя теперь у меня полная сила.

Чарли отворачивается от нас, и лорд Элленби мягко кладет руку на ее плечо. Он что-то говорит, и я пользуюсь своей силой, чтобы его услышать.

– Ты не он, Чарли. Ты не отвечаешь за то, что он делает.

– Я знаю, – шепчет она. – Это я знаю…

Но не похоже, чтобы она действительно в это верила. А я испытываю новый толчок, вызванный симпатией к ней, – ведь было бы так легко заставить ее поверить… Она бы почувствовала себя лучше, ведь это бы ей помогло? И это я могу сделать. Моя рука дергается в сторону Чарли. Всего лишь маленький толчок по ее уму…

– Может быть, – говорит Наташа, обеими ладонями сжимая мою руку, – нам не следует смотреть на все с точки зрения Иммрала?