Тьма после рассвета

— Нет уж, я постою да погляжу, чего тебе привезли и чего ты потом продавать будешь, — заявила старуха. — Заместо народного контроля, стало быть. Вам, торгашам, только дай волю — вы весь хороший товар по своим распихаете.

Рая безнадежно махнула рукой. Пусть смотрит, если делать больше нечего. Водитель, он же грузчик, носит быстро, сил у него много, поди угляди старыми-то глазами, какие надписи и наклейки на таре. Ящики со спиртным — другое дело, они открытые, все видно: где беленькая, где красненькое, где пивко. А все остальное — коробки да мешки, и со стороны не видать, что там внутри.

Когда разгрузку закончили, водитель уселся на скамейке, закурил, а Раечка и Тамара закрыли дверь и принялись считать товар и сверять с накладными.

— Опять перловку прислали, — с досадой сказала Рая. — Ну куда мне ее столько? И в прошлый раз перловка была, а у меня еще с позапрошлого раза не вся продана. Не едят же люди, берут только скотину кормить, а скотину теперь держат все меньше и меньше. Ваши плановики на какой планете живут, а? Они, небось, из города вообще не выезжают, думают, что раз сельская местность, значит, у всех поголовно подсобные хозяйства со свиньями и курами. И макароны опять развесные, серые. Нет бы яичной вермишельки в пачках выписать! Хорошие продукты только центру полагаются, а чуть отъедешь на периферию — так ты уже и не человек, жри, что дают.

— Ладно, не бухти, — примирительно улыбнулась Тамара. — Вон в той коробке югославские кофточки. Между прочим, на всю мою сегодняшнюю экспедицию одной тебе так подфартило, целых десять штук выписали, а всем остальным по две-три штучки. И финские сапоги тебе привезла, пять пар.

Глаза у Раечки загорелись.

— Вот это хорошо, это очень хорошо. А транзисторы?

— Пока не дают, — вздохнула Тамара. — Все спрашивают, всем надо. Держат до конца года, потом для плана начнут давать. Но вам грех жаловаться, Раиса, посмотрела бы ты, что городским магазинам отгружают — наплачешься! Все за дефицитом из Москвы в область едут, вам хоть что-то приличное дают, а в городе…

— Ага, — фыркнула Рая. — То-то я смотрю, за сыром и колбасой все из области в столицу гоняют.

— Это да, с продуктами там лучше, а с промтоварами вам больше везет. Я краем уха слышала, завезли цветные телевизоры, тоже к Новому году будут выписывать.

Рая приняла товар, подписала накладные, убрала свои экземпляры в несгораемый шкафчик, распрощалась с Тамарой, но открывать магазин не спешила, сперва распечатала коробку с юго­славскими кофточками, рассмотрела, приложила к себе, глянула в зеркало. Ничего так, с руками оторвут. Парочку вынесем на прилавок, остальные придержим. Теперь сапоги. Достала, посмотрела размеры: из пяти пар три — тридцать шестой, еще две — тридцать седьмой. Ну вот куда это, а? Кто это будет носить? Сапожки-то — чудо, высокое мягкое голенище, внутри мех, и цвет такой аппетитный, темно-шоколадный, но на какую ж ногу? На детскую? По семьдесят пять рублей за пару для девчонки-школьницы или студентки? Да не купит никто! Самый ходовой размер у женской обуви тридцать восьмой — тридцать девятый. А не продать — план не выполнишь. Ну, ничего, Раечка знает, кому позвонить, у кого и дочки-старшеклассницы имеются, и денежки. Тридцать шестые сбагрим как-нибудь, по пятерочке на пару набросить — так еще и выгода выйдет, а тридцать седьмые и через магазин, бог даст, уйдут.

Настырная бабка Лихачева отиралась возле двери, ждала, когда Рая откроется. Продавщица откинула засов, на который запирала дверь изнутри.

— Заходите.

Бабка тут же пронырнула внутрь и присосалась глазами к открытому проему между торговым залом и подсобкой.

— Конфеты хорошие есть?

Раечка молча вынесла из подсобки только что доставленную картонную коробку, распечатала на глазах у покупательницы.

— «Белочку» привезли. Отвешивать?

— Давай!

— Сколько?

— Ну, полкило… Нет, давай кило.

Продавщица начала взвешивать. Ровно, как обычно, не получалось, выходило чуть больше килограмма, самую чуточку, на несколько граммов. Сняла с весов одну конфетку — теперь чуточку не хватало. Бабка Лихачева — особа вредная, это всем известно, за стрелкой весов смотрит так, будто ее на сто рублей обвесить хотят. Можно было бы и оставить эту спорную конфетку, пусть выйдет чуть больше, потом Раиса с другим покупателем, не таким придирчивым, перевес компенсирует, но тут уж проснулась вредность у самой Раечки. Взяла нож, аккуратно разрезала завернутую в зеленый плотный фантик конфетку пополам. Вот теперь все точно, как в аптеке.

— Что еще?

— Колбаски бы мне. Не привезли?

— Нет, сегодня не привезли. Да вы же только вчера целый батон брали! Куда дели-то?

— А не твоего ума дело, — огрызнулась бабка Лихачева. — Беленькой еще дай две бутылки.

Рая с громким стуком бухнула на прилавок две бутылки водки.

— Такими темпами сопьетесь в два счета на старости лет, — злорадно заметила она. — Почти каждый день водку берете, я заметила.