Тьма в хрустальной туфельке

Они добрались до церкви даже раньше, чем девушка успела заметить. Надгробия отбрасывали длинные тени на кладбище, протянувшиеся до самых ног Элеоноры. Девушка споткнулась на мокрой дорожке. Мысли всё ещё кружились в голове. Если души были чем-то ненастоящим, то что же она отдала черноглазой женщине? А если души у Элеоноры не было – то что же? Неужели и незнакомку Элеонора всё это время лишь воображала себе? Женщина казалась такой настоящей.

В итоге Элеонора не выдержала. Казалось, она отчасти наблюдала за собой со стороны, отстранённая и вместе с тем внутренне кричащая от этой отстранённости. Она подошла к священнику, поражённая самим фактом, что вообще могла переставлять ноги.

– Можно вас на пару слов, преподобный отец?

Преподобный высморкался:

– Прямо сейчас, мисс Хартли? Служба вот-вот начнётся.

Она не обратила на эти слова внимания:

– Я хотела узнать, что вы можете рассказать о природе душ.

Священник уставился на неё:

– Я не слыхал такого вопроса с тех пор, как учился в университете! Отчего в вас вдруг проснулся такой интерес к душам?

Элеонора попыталась найти предлог:

– Я… мне просто любопытно. Я хочу лучше всё понимать…

– Излишнее любопытство может быть опасно для молодой женщины, мисс Хартли. Вы должны быть осторожны и не слишком напрягать свой разум. Это может привести к истерии. Позаботьтесь о своём здоровье.

– Но…

Священник напустил на себя суровый вид, но насморк несколько скрадывал впечатление.

– Если вы не хотите принять обеты, такие темы едва ли подходят для простого человека вроде вас. Надеюсь, вы больше не читали?

– Нет, – быстро ответила Элеонора.

– Тогда я бы посоветовал вам просто выбросить эту тему из головы. В самом деле! Дорогая моя девочка, что на вас нашло? Некое детское любопытство вполне объяснимо и даже очаровательно в таких вопросах, но если я услышу от вас что-то ещё на эту тему, мне придётся поговорить с вашим опекуном.

Элеонора задумалась, что бы сам мистер Пембрук мог сказать о природе душ, и поняла, что это не важно. Он просто ухватится за удобный предлог и упечёт её в дом для умалишённых где-нибудь подальше. Эта мысль вызывала панику. Если души не были чем-то реальным, а черноглазая незнакомка была ненастоящей – возможно, именно в доме для умалишённых Элеоноре и было самое место.

– Постарайтесь думать о вещах более приятных и понятных, – сказал священник. – А теперь простите, я должен начинать проповедь.

Бинтов на руке Чарльза становилось всё меньше.

Несколько дней Элеонора старалась не думать об этом, ведь когда снимут последние повязки, дверь библиотеки закроется для неё, и она навсегда будет отсечена от тепла комнаты. Эта мысль была словно холодная рука, сжимавшаяся на шее.

В библиотеке они были одни. Дождь заглушал всё, кроме скрипа пера и низкого голоса Чарльза. Элеонора заставила себя выбросить из головы все мысли о душах и доме для умалишённых. Конечно же, ей не привиделось! Чарльз не доверил бы ей писать свои письма, если бы сомневался в её здравом уме. И она должна была верить в себя так же, как и он. Так она убеждала себя и краснела при мысли о том, насколько он доверял ей.

– …искренне ваш и так далее. Уверен, ты лучше меня знаешь, как завершать письма. Доверяюсь твоим умелым рукам, Элеонора.

Она подписала письмо и написала адрес на конверте.

– Ну да, я подпишу письмо именем какого-нибудь мерзавца, – поддразнила девушка.

Чарльз рассмеялся и позвонил в звонок, чтобы принесли ужин.

– Как твои руки?

– Намного лучше, благодарю.

– Прекрасно.

Расслабленно откинувшись в кресле, Чарльз улыбнулся ей. Он всегда ей улыбался, а когда улыбался – смотрел на неё. Иногда Элеонора ловила его взгляд на своих губах и руках, но мужчина отворачивался каждый раз, стоило ей заметить.

В дверь постучали, и оба вздрогнули. Вошла Ифе с обедом для Чарльза на подносе. У камина ирландка задержалась, а когда вышла, выглядела такой уставшей, словно вот-вот расплачется.

Чарльз этого не заметил, восхищённо оглядывая ужин. Здесь были дымящаяся тарелка супа, хлеб, блюдо с холодным мясным ассорти и сырами, а ещё – три маленькие фруктовые тарталетки, и капельки джема на них блестели, словно драгоценности. На кухне Элеонору ждал кусок хлеба с сыром, если только кто-то его уже не съел.

– Ну что ж, – девушка поднялась, – если на этом всё…

– Останься, поужинай со мной.

– Чарльз, я не могу забрать у тебя еду…

– Здесь полно всего. Не могу же я оставить леди голодать?

Элеонора уловила запах майорана. Имитация черепахового супа[31] – одно из лучших блюд миссис Бэнбёри. Бесчисленное число раз девушка наблюдала, как кухарка готовит этот суп, но ни разу не попробовала.

– Ну, если ты настаиваешь. – Она села рядом.

– Вот, – он протянул ей полную ложку.

– Чарльз, я уже слишком взрослая, чтобы кормить меня с ложечки.

Мужчина улыбнулся:

– Разве джентльмен позволит даме пошевелить хотя бы пальцем, не говоря уже о ложке?

Ложка звякнула о зубы девушки, когда Чарльз сунул суп ей в рот. Бульон был маслянистым, насыщенным, с нотками розмарина и гвоздики. Никогда Элеонора не пробовала ничего подобного.