То, что делает нас людьми (СИ)

Макс краем глаза попытался прочесть завещание, но тут же был прерван Престоном. Он плюхнулся рядом, усадив Дарью на колени и почёсывая её между ушами.

Они довольно быстро нашли общий язык.

— Квартира же теперь твоя? — спросил Макс, кивая на бумаги.

— К сожалению, да, — хмуро отозвался Престон, в миг помрачнев. Кажется, не стоило ему напоминать об этом.

— К сожалению? Это же… квартира! Целая квартира!

Он немножечко лукавил, думая о том, что сам бы ни разу не сожалел о таком в подобной ситуации. Потому что в подобной ситуации Макс уже побывал.

Для Престона квартира стала символом его эгоизма, как для Макса – лагерь.

Интересно, будет ли мучиться Граф Максимилиан, заполучив замок в графстве Кэмпбелл?

— Да, но… я не могу здесь находиться.

Престон прокашлялся и уставился на обои.

— Всё здесь напоминает мне про мой эгоизм. Эти обои, эти фотографии, этот запах…

— Так сделай ремонт, — тупо предложил Макс, пожав плечами.

Это ведь было так просто. Зачем запариваться над всякими метафорами и подтекстами? Зачем мучить себя, если можно просто перекроить окружающее пространство и избавиться от давящего на сознание?

На словах это, конечно, звучало просто. Однако…

— Это кощунство! — Престон был возмущён до глубины души. — Это ведь… она умерла недавно, Макс. Это будет выглядеть… ужасно. Ужасно эгоистично.

Престон помрачнел и отвернулся.

— Я вообще не достоин этой квартиры, - шёпотом произнёс он. Макс только закатил глаза. — Пусть она останется нетронутой как напоминание о том, что я свёл в могилу невинную жизнь. Я буду возвращаться сюда, дабы не забывать о том, что бросить театр было здравой мыслью.

— Чтобы куда-то вернуться, нужно оттуда уйти, а с таким подходом к этим дурацким обоям ты никогда не выйдешь из дома, и будешь валяться на этом пропитанном нафталином диване и лить слёзки.

Макс резко поднялся с места и подошёл к стене. В ней отчётливо виднелась дырка от гвоздя, на котором сутки назад держался снимок в деревянной рамке. Теперь же там остались лишь рассечённые обои. Макс схватил отошедший край и резко потянул на себя. Престон вскрикнул.

— Что ты творишь?!

— Я пытаюсь избавить тебя от плохих ассоциаций, — пожал плечами Макс. — Ну, то есть, то, что ты эгоист – это хреново. Но то, что ты жалеешь себя на этой почве – ещё хуже.

— А как это связано с бабушкиными обоями?

— Смотри, это психология, — начал объяснять Макс. — Именно с бабушкой ты вырос эгоистом. Она позволяла тебе сосредотачиваться на себе. Каким-то образом. Поэтому сейчас ты должен избавиться от обстановки, напоминающей тебе о том времени, когда ты был эгоистом. И попробовать собрать уже существующие детали по-новому. Перестроить интерьер квартиры и вместе с ним себя.

— Тебе не кажется, что это звучит как полная хрень? — поинтересовался Престон. Макс пожал плечами.

— Тогда давай просто выплеснем наши чувства на этих обоях, — предложил он и резко сорвал второй кусок. Престон неуверенно подошёл к нему и тоже сорвал лист. А затем ещё один.

И это увлекло его.

Макс срывал обои метр за метром на пару с ним, абсолютно не замечая, как пачкает ковёр, софу, столик. Он рвал обои и думал том, какие же они оба уроды. Ведь, по сути, все проблемы Макса также исходили из эгоизма.

Кошка бегала вокруг, играя с опадающими на пол кусочками.

В какой-то момент Престон опустился без сил на стопку обоев. Макс приземлился рядом, чувствуя, как ноют пальцы и в особенности ногти.

— Легче? — спросил он у Престона, поворачиваясь к нему.

Престон невнятным движением провёл по волосам, несколько раз расчесал их пальцами и закрутил над головой в кичку, которая тут же расплелась. Покрытые кусочками штукатурки волосы мягко опали на плечи, лицо, и Престон снова откинул их назад. Всё это время его грудь тяжело вздымалась от сбитого дыхания. Да и сам он выглядел сбитым с толку.

— Легче, — выдохнул он. Дарья подошла к ним и начала было ласкаться к Максу, но Престон тут же подхватил её и усадил себе на колени. Она с неохотой ответила на его почёсывания и поглаживания, всё это время сверля взглядом бывшего хозяина. В её глазах так и читалось осуждение.

— А теперь так со всеми остальными комнатами, — Макс поднялся с пола и потянулся, разминая кости.

— А как же репетиция?

— А, то есть теперь ты хочешь на репетицию? — настроение Престона менялось слишком часто и слишком резко. Максу начинало казаться, что что-то из своих состояний тот просто разыгрывает. Но вот какое именно?

Как он ощущал себя на самом деле?

— Ну… — Престон запнулся. — Я хочу сейчас… переключиться на что-то другое. На другого человека. Если ты понимаешь, о чём я.

Макс постарался не воспринять это неправильно; Престон смотрел куда-то в сторону, всё ещё раскрасневшийся от внезапной физической активности. В руках у него было несколько обрывков.

— Не понимаю.

— Даже в пьесе я играю самого себя. Мне хочется сменить амплуа. Образ. — Престон уставился на обрывки обоев. — На самом деле, я даже знаю, что нужно делать.