То, что мы знаем (ЛП)

Живой, понял Джон, хотя разум кричал, а надолго ли?

Вскоре Сэма вывела из больницы сердобольная медсестра. Его не станут штрафовать за то, что прокрался увидеться с умирающим братом, Джон был в этом уверен. До самого выхода он следил за перемещением сына по коридорам.

Этот трюк с подглядыванием напоминал, как он приезжал иногда вместе с Дином в Стэнфорд проверить блудного сына. Смотри, но не трогай…

Они держались поодаль, поэтому только наблюдали за безмолвными движениями, будто смотрели такое же видео с камеры. Дин тогда скрывал тоску и мрачные мысли, выдумывая смешные диалоги, и точь-в-точь копировал мимику брата. Однажды, когда случайный первокурсник спросил у Сэма дорогу, Дин превратил разговор в непринужденную болтовню о позах в постели. Джон отругал его, но такие развлечения помогли им пройти через те нелегкие дни, помогли Джону отпустить младшего сына. А Дин своей привычки не потерял до сих пор.

«Я верну их, папа, - Дин сжал пальцы вокруг новой ценности и уснул, пробормотав напоследок: - Но лучше бы ты оставил тот, что с цепочкой. Девчонки бы вытащили».

Джон напряженно улыбнулся сквозь слезы.

***

Он восхищался внутренним светом старшего сына, тем, как все вокруг становится светлее и проще рядом с ним. Это было первой же мыслью при виде русоволосого мальчишки с зелеными глазами и хитрой улыбкой. Он поднял маленького Дина и оглядел его со всех сторон.

- Что-то особенное ищешь? – поддразнила его жена. Он не ответил на ее иронию и лишь продолжил рассматривать малыша. Но Мэри совсем не обижалась, с любовью смотрела на мужа, сдерживая счастливую улыбку. Ей казалось, что ребенок делает то же самое.

- Он точно мой? – пошутил Джон.

С веселым смешком Дин описался ему на руки.

- О да, - рассмеялась Мэри.

Дин вырос стойким, несмотря на хрупкую внешность, которую Джон тоже оценил, хотя и считал его слишком красивым для парня. Никто другой из Винчестеров не блистал красотой в юные годы. Но зато вырос с честными глазами, словно данными природой специально для того, чтобы врать не краснея.

Интересно, что именно Сэм за все время, проведенное ими втроем в дороге, стал больше похож на Джона. А Дин перенял у отца походку, манеру говорить, боевое чутье и стиль вождения, носил его одежду и разделял любовь к року. Но порой казалось, что Дин, сам того не зная, развивал в себе эти качества, чтобы хоть чем-то походить на отца.

С другой стороны, у Сэма… У него проявлялись схожие с отцовскими опасные черты, но, кроме того, оба напролом шли к цели, наплевав на других. Дин, в отличие от них, казался более уступчивым и спокойным. А вот Сэм вместе с Джоном… Ничто не могло встать у них на дороге. Как в песне у Теда Ньюджента – если на пути я встречу дом… то спалю его.

Какая ирония, хмуро подумал Джон. Мысли о горящих домах явно не прибавляли оптимизма.

Случилось неизбежное, то, что должно было произойти: желания отца разошлись со стремлениями младшего сына, и нашла коса на камень. Сэм, с его жаждой насладиться нормальной, не охотничьей жизнью, и Джон – с непоколебимой целью найти и уничтожить убийцу жены. А Дин стал ответом на вопрос, что будет, если столкнется одно с другим.

Зажатый между молотом и наковальней, как многие бы сказали, Дин почти потерял себя. Джон хоть и был одержимым ублюдком, но уж точно не слепым или идиотом. Он знал, кем выглядит, как это давит на старшего сына, но ничего не мог поделать с собой.

Машина Дина? Отцовская.

Любимая кожаная куртка? Отцовская.

Музыка? Тоже…

Дин превратился в копию отца и тень Сэма, которая вдобавок отчасти заменяла жену и мать.

Он был мастером на все руки и источником веселья и легкости.

Все его роли определили два слишком упрямых близких человека. Он стал не просто сыном и братом. Он юморил, когда они грустили, и разнимал в ссорах.

Влезая между молотом и наковальней, он превратился в того, кто одновременно готов был жить ради Джона и Сэма и умереть за них, однако для себя, казалось, не желал ничего. Страх перед одиночеством – вот в чем прятался его эгоизм. Словно без них он становился никем.

Джон помнил, как вел себя Дин после ухода младшего в Стэнфорд. Тот часто посматривал на отца украдкой, внимательно и с тревогой, опасаясь, того, что, в конце концов, и произошло - папа бросил его. Любую работу Дин тогда старался выполнить идеально. Так, чтобы Джон остался цел. Он стал безрассудным, стремясь сохранить отца. И едва Джон исчез, тут же рванул за Сэмом.

А жив ли тот, настоящий Дин?

Или сгорел вместе с Мэри?

Я делал все, что ты просил, - умолял Дин. – Отдал все, что только мог. Я никогда тебя ни о чем не просил, папа…

Разве он мог отказать сыну?

Но в то же время Джону хотелось отругать его – как он только посмел согласиться? Если вспомнить о молотах и наковальнях…

Я бы отдал за тебя душу, подумал он, не сознавая сразу, насколько буквальна эта мысль. Только в отличие от Сэма, ему не нужны были чертовы страницы из дневника, чтобы выполнить ритуал.

Я делал все, о чем ты просил… Все. Отдал все, что у меня было…

В его ушах до сих пор звенел тихий голос Дина.