То, что мы знаем (ЛП)

Какого дьявола? Верно, так я и спросил, потому что он ответил: когда такое случается, дареному коню в зубы не смотрят. Просто получаешь то, о чем так просил, и уходишь. Как и многие. Потому что глубоко в душе понимаешь, что за этим что-то стоит, но не хочешь об этом знать, только не после того, как откусил свой кусок от торта. Я помню, что он сказал после, потому что это было чертовски похоже на правду. Он говорил, что это было подобно чашке хорошего кофе, на дне которой находишь старый лейкопластырь с засохшей кровью.

(Сэм читает предания о целителях – шаманах и знахарях, алхимиках и волшебниках, Господе и святых. Он пробегает взглядом по древним рецептам, волшебных лекарствах от всех болезней, зельях и заклинаниях. Вряд ли Джон думал, что что-нибудь пригодится. Сэм узнал тон отца, когда тот с головой уходил в работу. Пока не иссякали силы, останавливаясь в своих колеях, и только одно могло толкнуть Джона Винчестера вперед).

Поговаривают, что этого Иова поливают дерьмом… и у меня опять это чувство. Такое же, как то, что возникает, когда я подбираюсь к убийце Мэри. Будто во всем мире нет ничего другого. Ни работы, ни веры, ни магии. Только я и дорога, и проклятый желтоглазый демон в конце пути.

На такой черствой ноте и закончилась статья о целителях.

Конечно, Сэм не просто вырвал страницы.

Он снова ушел в стоящий неподалеку мотель – медсестры выперли отдохнуть, поесть, помыться, только бы не сидел круглые сутки в больнице – и посвятил время поискам. Первым делом он позвонил этому Джошуа из дневника и спросил, что еще тот знает. Затем отыскал, где проводит сеансы ЛеГранж и прикинул, за сколько они с Дином доберутся туда.

Пара часов, решил он, неплохо.

Так и было бы, не разъезжай он со смертельно больным пациентом. Если он вытаскивает Дина из больницы, то должен быть чертовски уверен, что поступает правильно: слишком осязаемой была угроза для жизни. Такой осязаемой, что от одной только мысли о ней Сэму становилось плохо.

Не хочу рисковать тобой, подумал он, вспоминая Дина. Если вдруг все это развод.

Одно из двух. Все или ничего. На карту поставлен Дин.

Но, может быть, пришло время поверить, решил он.

Он прочитал все, что только откопал о состоянии брата, запомнил лучшие рекомендации для удобной и безопасной поездки. Он нашел, где можно снять жилье по дороге, учтя, что им, возможно, понадобится время на отдых для Дина. Он выбрал ближайшие больницы на случай, если брату потребуется неотложная помощь.

Он посмотрел погоду на ближайшие дни. Он даже глянул местные развлечения, где они смогут расслабиться после выздоровления Дина, просто чтобы ненадолго сберечь его от охоты. Долгие часы он занимал себя поисками, и только потом осознал, как холодны от волнения были руки, потому что глубоко в душе знал, что-то в этой идеальной картине не так.

Сэм взглянул на исцеленных ЛеГранжем. Он внимательно изучил каждого, пытаясь убедиться, что они и впрямь получили желаемое. Были ли они заодно с целителем? Притворялись ли? Но единственной связью между ними оказались чудотворные руки преподобного из Небраски. Они даже приезжали туда в совсем разное, ничем не связанное время. Кто-то даже не бывал в штате до того дня, как вошел в шатер смертельно больным, а вышел – совершенно здоровым.

Все это виделось Сэму чистой проклятой удачей, отчего появилось чувство, будто его ударили под дых. Новости о чудесных исцелениях наводили шороху в местных газетах. И вдруг рядом со статьей на первой полосе о выздоровлении мужчины от рака на глаза попалась маленькая заметка о местном главаре банды, внезапно умершем от того же, и в тот же день.

Сэму не составило труда найти такой же шаблон «жизнь-за-жизнь» и в других случаях.

Боже мой, подумал Сэм, его затрясло от осознания: не заметь он сейчас такие совпадения, назавтра они с Дином были бы уже в пути. А ровно к этому времени Сэм вернул бы себе здорового брата.

Да на кой черт ты продолжал рыться, с горьким сожалением спросил он себя.

С тихим стоном он вырвал из дневника пару страниц, где говорилось о Рое ЛеГранже. Он осторожно сложил листы и убрал в бумажник. Он знал, какую заплатит цену. Если у него нет другого выбора, кроме Небраски, Дин никогда не узнает, чего стоило спасти ему жизнь.

***

Когда они были детьми, именно Сэм сыпал сложными вопросами, а Дин отвечал ему очевидной полуправдой. Дин притворялся, словно всякий раз знает ответ, а Сэм, по крайней мере, делал вид, что внимательно слушает. Опыт долгих лет выведения крупиц правды из вымысла помогал братьям увидеть, когда один что-то скрывает от другого. Они стали искусными лжецами и отлично выводили друг друга на чистую воду. Притворство стало их личной истиной, и они понимали друг друга, как только могут понимать братья.

- Ты ведь не звонил отцу, так? - Дин будет спрашивать это каждый день, едва Сэм войдет в палату в первую же минуту разрешенного времени. Он задает этот вопрос каждый день с тех пор, как узнал, что умирает, что ему остались считанные недели.