То, что мы знаем (ЛП)

Как легко это вспомнить, подумал он, крутя пальцами трубки, идущие к рукам. Он сделал рваный вдох и перекрыл одну капельницу, зная, что она делает боль «терпимой» (над кем они издеваются?) Он закрыл глаза и стал ждать. Боль вернулась быстро, и он задержал дыхание на несколько секунд. Он слышал, как запищал кардиомонитор, жалуясь на такую нагрузку на слабое тело. Дин сдался, позволил обезболивающим течь по венам и творить свое целебное волшебство, чтобы сумасшедшие медсестры опять не выбили из него дурь за такую глупую выходку. Он никогда не думал, что дойдет до того, что и пары минут не протянет без проклятых лекарств.

Всякий раз, когда становилось больно, он возвращался к мыслям, что электрический стул – это, должно быть, очень похоже. Так легко вспомнить. Но как ни пытался, он не припоминал, как был мертв. Словно жизнь просто потушили. Словно тебя выдернуло из мира. Ни света, ни тепла, ни ангельских песен или дьявольских кнутов. Просто все кончено.

Может, поэтому призраки и цепляются за нашу реальность, сообразил он, что больше некуда идти. Некуда.

Какая жалость, подумал он с легкой усмешкой. Да. Мягко говоря.

Сэму этого лучше не знать.

Сэм вспоминался ему так же легко, как и боль. Не потому что он был младшим братом – занозой в заднице (хотя, определенно, был), а… потому что он был Сэмми. Он был жизнью Дина, его дополнением и основой. Всем, что было в нем прекрасного и ценного. Братом, которого он вырастил. Братом, которого защищал. И горше всего становилось от мысли, что придется оставить Сэма. Свое высочайшее достижение и самую большую ошибку.

Дин помнил мгновение, когда вся его нормальная жизнь перевернулась вверх дном. Отец раньше никогда не смотрел на него так, не говорил таким тоном, как тогда, когда сунул закутанного в пеленку Сэмми ему в руки, приказав вынести на улицу. С той минуты все изменилось, он вцепился в Сэма, а остальное перестало иметь значение.

Поверить не могу, что брошу тебя здесь одного. Если б отец был здесь… Знаю, вы готовы вцепиться друг другу в глотки, но тебя бы это хоть отвлекло, ха!

Господи, Сэм, - подумал он, смаргивая слезы, - мне так чертовски жаль.

***

Умирающим многое позволено, рассудил Дин и прижал к уху запрещенный предписанием врача мобильник, звоня отцу впервые за все время, что он провел в больнице. Как и всегда, автоответчик. Конечно, Дин знал, что так и получится, знал, но в глубине души отчаянно надеялся, что на этот раз будет по-другому.

Хотя бы один раз, черт побери…

- Это Джон Винчестер. Если у вас что-то срочное, позвоните моему сыну Дину…

А Дину-то кому звонить? – сквозь слезы подумал он с нездоровой саркастической ухмылкой.

- Папа… – Дин замолчал, почувствовал, как сжалось горло, это оказалось сложнее, чем он думал. Он понял, почему так тянул со звонком. Больше ничего не сказав, Дин повесил трубку.

***

За что цепляются призраки. – Сэм перечитал заголовок.

Дин проснулся, когда сквозь паутину мыслей в голове прорвался голос брата - будто солнечный луч достиг морского дна, освещая глубины, где тонешь, теряешься, пока что-то знакомое не укажет дорогу наверх.

Вот уже несколько дней он просыпается с мыслью о том, что однажды даже этот голос не сможет поднять его на поверхность.

Так только быстрее концы отдам, подумал он. Черт, как бесит. Но какого хрена? Он злится сейчас потому что все еще достаточно живой для этого. Когда умрет – ему будет плевать. Его уже ничто не будет волновать. И эта мысль в чем-то даже успокаивала. Но в то же время расстраивала до ужаса.

- Дин, ты спишь?

Должно быть, он промычал что-то в ответ, потому что в голосе Сэма послышалась улыбка, а тон его стал громче, увереннее, и, к удивлению, в нем чувствовалось что-то похожее на гордость собой. Словно разбудить брата было для него личным достижением.

Каждую ночь она рассказывала сказку… в надежде, что его интерес сохранит ей жизнь…

Плохо, что у меня нет тысячи одной ночи, мрачно подумал Дин.

На сегодня Сэм выбрал записи о предметах, которые держат призраков в этом мире. Дин то дремал, то просыпался, но и сам помнил достаточно из дневника, чтобы заполнить пробелы.

Я помню это, подумал он с уверенностью, когда Сэм начал читать о домах с привидениями. Он быстро уснул, а позже услышал, как Сэм рассказывает об одержимой кукле.

По словам отца, вещи, ценные для тех, кто не нашел покоя после смерти, наравне с останками могут удерживать призрака в этом мире. Он знал это наверняка, так же, как знал, что посолил и сжег все свои странные нечистые предметы.

Сэм рассказал, что отец сжег ковбойскую шляпу из-за того, что напоминала об отношении к неверности.

- Ну и шизануто это выглядело, - шепотом согласился Дин.

- Чего? – переспросил Сэм.

Черт тебя побери, Сэм, подумал Дин, я тебя и полумертвый слышу, а ты бы, по крайней мере, слух напряг немно…

С трудом подняв руку, он сдвинул с лица кислородную маску.

- Шизануто.

- Знаю, - согласился Сэм. – А что такого странного сжигал ты?