То, что случилось летом

Летом библиотека работала только по четвергам, так что, когда «Таинственный остров» закончился вечером вторника, Петька пришел в ужас. Солнце еще не село, а книга была уже дочитана. Мальчишка не знал, как теперь быть: истории помогали ему отвлечься, погрузиться в них с головой, представить целые миры и путешествия по незнакомым далеким дорогам… Ему нравилось воображать эти приключения, извивы тропинок в лесу, разъезженные сельские колеи, мощеные улицы городов – самые разные места, где он мог бы пройти или пробежать, догоняя книжных героев. Такие фантазии уводили прочь от реальности и невеселых мыслей о том, как там мать поживает. По правде сказать, мальчика очень ранило, что никто не говорил ему: «Мама тебя искала, ты не собираешься домой?». Конечно, он бы отвечал решительным: «Нет!», но было бы приятно знать, что она о нем помнит.

В среду, после размеренного, как и все предыдущие, дня, Петька лежал на лужайке перед строением, где был устроен его спальный угол, и рассматривал небо. Солнце садилось, и лазурь смешивалась с румяным боком абрикоса. Ветер доносил с набережной запах душистого табака и петуний: по соседству с турбазой был участок Клавдии Григорьевны, перед которым в старых тракторных шинах старушка разбила клумбы. Каждый вечер она вытягивала из калитки шланг и подолгу поливала цветы, из-за чего их аромат становился сильнее.

Высоко над головой пролетели со смехом чайки. Петька почесал живот, потянулся и продолжил наблюдать за изменением небесного цвета, хотя мысли его устремились следом за птицами. Интересно, каково им смотреть на землю? Каким кажется чумазый мальчишка, сбежавший из дома и валяющийся на жухлой из-за летнего зноя траве? А какова им жадная старушка, процветающая за счет спекуляции? Может мать сейчас вышла на улицу: сидит на крыльце и курит. Видно ли это чайкам?

Петька погрузился в сонные размышления. Его полет следом за птицами вскоре стал самостоятельным: мысли понеслись дальше, над тихим морем и горящими огоньками лодчонок, над готовящимся ко сну поселком, над асфальтовой дорогой до соседней станицы, над степью… легкий ветерок касался его лица теплыми поцелуями и поддерживал в этом полете. Выше, дальше! Вот и облака остались внизу, похожие на клочки белой морской пены. В такую превратилась Русалочка в сказке Андерсена. Что, если она на самом деле стала облаком? Из курса природоведения Петька знал, что вода испаряется и собирается в тучи, чтобы пролиться дождем. Интересно, чувствует ли Русалочка, ставшая частью круговорота воды, это изменение состояния? Что вообще чувствует дождь или пар?

Мальчишка не заметил, как задремал. Перед этим он начал представлять себе приключение в джунглях, где он пробирался с помощью мачете. Тропка фантазии превратилась в дорогу сна, и Петька с удивлением обнаружил себя в роли юного помощника Индианы Джонса. Они искали храм, затерянный в джунглях Амазонии. «Эй, Петя, подай-ка мне во-о-он ту палку», – попросил экстравагантный археолог, и Петька повиновался. Он завороженно наблюдал, как герой прощупывает землю под ногами и вдруг понял, что провалился по пояс в болотную трясину. Как так вышло? Мальчишка хотел было попросить о помощи, но земля разошлась, чтобы проглотить его целиком. Сон вышел из-под контроля: кругом сгустилась влажная прохлада могилы. «Все еще плутаешь? Ходишь по чужим дорожкам?» – блеснул золотой зуб, черные глаза внимательно наблюдали, неразличимые во мраке. Петька сжался, стал шарить кругом в поисках оружия. Закричали чайки. «Сбегай за беленькой!» – страшный человек с пляжа превратился в мать, та вскрикнула, как в день ухода из дома, а потом расхохоталась. У нее были круглые птичьи глаза и рот галкой, с высоко вздернутыми уголками губ.

Сумерки сгустились, завели свою песню сверчки. Один удобно устроился у Петьки на щеке, и его пронзительное стрекотание в первый момент показалось похожим на вой сирен, а не на успокаивающие сонные звуки. Мальчишка смахнул насекомое и резко сел. Чудовищно искаженное лицо матери все еще стояло перед глазами – казалось, она вот-вот выглянет из-за угла дома и будет за ним наблюдать со странным выражением. Хочет съесть? Обнять? Петька заозирался. Кругом не было ни души, но было сложно понять – успокаивало это или, наоборот, нервировало. Звезды и луна светили ярко, так что было нетрудно встать с остывшей земли и добраться до полупустой комнаты, где в углу лежала свернутая плащ-палатка. Мальчишка сел, завернувшись в нее, и попытался прекратить думать о страшном образе и человеке с пляжа. После встречи в воскресенье тот будто бы испарился. Петька ненароком спрашивал Галю и Григория, здешнего почтальона: не видели ли они незнакомца с гитарой в старой шляпе и выцветшей рубашке? Даже баб-Нюра, главная собирательница слухов, не могла припомнить, чтобы кроме Петьки кто-то говорил о таком человеке.