То, что случилось летом

Кусок оконного косяка, кувыркаясь, пролетел в воздухе и ударился о голову мамы-птицы. Осознанием блеснули ее глаза, это существо шагнуло из угла… реальность моргнула, и тень исчезла, едва ступила в квадрат света, падавший из окна. Петька, мокрый от пота, ощущал, как онемели губы, лицо, пальцы – все тело. Он даже забыл, как дышать и натужно закашлялся.

Мальчишка пытался осознать произошедшее, уложить его в голове так, чтобы все звучало логично и правильно. Скорее всего, ему померещилось. Он много думает о матери, ему приснился страшный сон ночью, сейчас его сбила встреча с Машей… это просто видение, не более. Но сердце не унималось, взгляд не отрывался от пустого угла. И заставить себя подняться, подобрать одежду и продолжить запланированный день Петька не мог. Это значило – надо зайти в комнату, одеться и поесть, взять книгу и пойти в библиотеку. А если это нечто прячется сейчас за дверью? Если оно прижалось к стене, незримое с нынешней позиции мальчишки, и только и ждет. Вот он перешагнет порог, и черные когти вцепятся ему в плечи. А если это существо будет подстерегать его в библиотеке? Или в конюшнях?.. они были темные, мрачные – так казалось Петьке. Все-таки, это были высокие вечно закрытые бараки с небольшими оконцами под крышей.

– Соберись… – неуверенно. – Ты взрослый уже, – с напором. Мальчишка облизнул губы и сглотнул. Взрослые не боятся призраков, потому что призраков нет.

Как-то раз он проснулся среди ночи из-за всепоглощающего ощущения страха. Ему снился сон о том, как он падает на землю с самой Луны. Мимо проносились всполошенные звезды, похожие то на мотыльков, то на людей, затем облака, затем причудливые драконы… они моментально оказывались над ним, кружили, а он падал спиной вперед и не мог повернуться. Знал, что его вот-вот встретит земля и не мог успокоиться из-за того, что все ждал и ждал удар. А он не наступал. Только звезды-облака-драконы-тени кружили над его вечным падением. А потом они все вдруг ринулись на него, будто желая догнать и растерзать.

Петя проснулся и лежал в кровати, не в силах пошевелиться. Ему было всего шесть, и никогда прежде с ним такого не было. Мальчик попытался что-то сказать, позвать маму, но вырвался только сдавленный сип. Рядом кто-то скорбно вздохнул. На краю зрения появилось какое-то легкое, едва заметное движение: тень скользила вдоль комнаты от двери до окна. «Мама?» – испуганно подумал Петя и попытался ее позвать. Голоса своего он не услышал, но движение прекратилось. Кругом сгустилась тишина и неподвижность ночи, самого темного ее часа. И вдруг страшный бес вскочил мальчику на грудь и вцепился в лацканы пижамы в одуванчик. Глаза его вращались в орбитах, из пасти во все стороны торчали зубы, как у рыбы из Марианской впадины, которую Петя видел в энциклопедии.

Так он и сидел, пялясь мальчику в лицо и не издавая ни звука. Время тянулось, казалось, что это продлилось часы, месяцы, годы мрака. Он пытался кричать, двигаться, бороться, но тело и голос не слушались. И вдруг включился свет. Бес одним кувырком скатился на пол.

– Петя? Кошмар? – Испуганные родители стояли у его постели. Мальчик понял, что кричит, монотонно, словно машина. Понял и сразу замолчал.

– Чертик! – выдавил Петя из себя слово, тыкая в темный угол, откуда, как ему показалось, скалился пучеглазый бес. Выдавил и заплакал.

Мама взяла его на руки и стала укачивать, прижимая к мягкой груди. От нее пахло так, как пахнет только от мамы: теплой кожей, уютно, любимо. Этот запах приносит покой и ощущение защищенности. Петя вцепился в ее синий халат и уткнулся в него лицом. Слезы в три ручья иссякли и превратились в судорожные всхлипывания.

– А знаешь, что, Петька? – Отец опустился рядом с матерью, и кровать заскрипела с надрывом. – Когда к тебе приходит черт, ты его не бойся.

Он похлопал сына по плечу и погладил по макушке, наклоняясь поближе. Петя громко шмыгнул носом и посмотрел на отца внимательно, недоверчиво.

– Знаю, страшно так, что двинуться не можешь. Но ты делай так, – и он шумно вдохнул и выдохнул три раза. Мальчику показалось, что это похоже на дыхание огромного кита. Петя попробовал повторить эти вдохи-выдохи и понял, что он и сам будто бы стал большим, как дом. – А потом ка-а-ак вдарь этому черту в ухо! Чтоб знал. Вот так!

И отец вдруг быстро поднялся и шагнул в тот угол, где тени были гуще всего. А потом, наклонившись, как шарахнул кулаком в стену! Мать вскрикнула и запричитала, осуждая проявление физической силы. А Пете вдруг стало весело: он рассмеялся и обнял душистую материнскую шею, запечатлел на ее плече теплый поцелуй. Он увидел, как пучеглазый чертик сплющился и исчез, скорчив обиженную гримасу.

Вдох, выдох – ощущение себя разрастается до масштабов коридора, соседней комнаты, двух. Петька сжал кулаки. «Как вдарь в ухо!» – повторил он про себя совет отца и неловко встал. Шаг вперед, второй. Он прислушался, надеясь уловить дыхание или движение в комнате, но кругом было тихо. Разве что долетали обрывки голосов: где-то далеко громко говорили люди, может быть – к Клавдии Григорьевне зашла соседка.