То ли ангел, то ли бес

Когда он выступал в Испании с серией концертов, одна часть представления была посвящена Энрике Гранадосу. Тот был известным композитором и пианистом. И гений Яворский исполнял его произведения на скрипке. Чтобы подчеркнуть необычность выступления, продюсер решил выпустить на сцену балерин, которые порхали бы по ней под прекрасную музыку знаменитого испанца, воплощая ее, точнее, олицетворяя ноты, танцовщиц было семь…

Среди них и Майя.

После премьерного концерта, естественно, аншлагового, был устроен банкет. На нем и балерины присутствовали. И все подходили к Аркаше, можно сказать, кружили, как и на сцене, но ему казалось, что это одна и та же женщина с ним заговаривает. Хотя Майя только однажды выразила свое восхищение его талантом и ушла в тень. Она безнадежно влюбилась в него еще на репетиции. Именно в талант, а уже потом во все остальное. Аркаша же выделил Майю через две недели и шесть концертов. Очередной банкет, те же лица. Яворский стоял над пирожными «паштейш» и пускал слюни. Одно он уже съел, хотелось еще, но как себе позволить, если они такие калорийные?

И тут подошла балерина (он не помнил их имен), невзрачная, зато самая большеносая, навалила себе на тарелку несколько штук, взяла фужер брюта и отправилась к креслу. Усевшись, стала поедать их. Одно за одним. Она не откусывала пирожные, а закидывала в рот целиком. Да, пирожные были небольшими, но все же. А эта дюймовочка, на острых коленках которой тарелка смотрелась как блюдо, заглатывала десерт размером с марокканский мандарин, будто это фисташка, запивала глотком шампанского и продолжала пищевую вакханалию. Другие ее коллеги салат да шпинат клевали, каждую травинку считали, чтобы не дай бог не поправиться, а эта уплетала себе сласти и в ус не дула…

— Обожаю пирожные, — сообщила она, поймав взгляд Аркаши.

— А вам их можно?

— Нет. — Девушка доела последнее пирожное и блаженно улыбнулась. — Но запретный плод сладок, не так ли? И если себе иногда не позволять вкушать его, жизнь становится пресной… Как еда, которая не портит фигуру.

Аркадий улыбнулся ей и взял еще пирожное, но только одно. А Майю он с тех пор стал замечать. И она очень выделялась на общем фоне. Возможно, так ему казалось потому, что к другим он не присматривался.

Они начали общаться. Сначала «Привет, как дела?», потом «А что ты сейчас читаешь или смотришь?». В общем, ничего особенного. Так друзья общаются. Возможно, на этом все бы и закончилось, если бы не Майя. Именно она позвала Аркадия на свидание, когда закончился их тур. Она сказала:

— Давай не пойдем на банкет? Я приглашаю тебя в одно очень интересное место.

— Какое?

— Это сюрприз.

И он согласился!

Дело происходило в Барселоне, родном городе Майи. Она повела его в Готический квартал. Аркадий много раз бродил по нему, но днем. Поздним вечером это известное туристическое место города преображалось, становилось мрачным и даже пугающим. Узкие улочки казались еще уже и давили, брусчатка в выбоинах, об нее запинаешься, здания обшарпанны и напоминают казематы, всюду неприятные запахи забытого мусора, проститутки и наркоманы. Аркадию хотелось убежать, но Майя уверенно вела его за руку. Наконец они остановились у дома, возле которого пара трансов в блестках предложили Аркадию купить их за тридцать евро каждую. За обеих — пятьдесят. Оптовая скидка то есть.

Передернувшись от омерзения, Яворский умоляюще посмотрел на Майю — уйдем немедленно! Но она увела его в подъезд, что-то весело сказав по-испански путанам.

— Это бордель?

— Нет. То уличные девочки. Здесь вполне приличное место.

— Да? — не поверил Аркадий, поднимаясь по лестнице с качающимися перилами.

— Обычный жилой дом.

Они добрались до последнего этажа. Майя открыла чердачную дверь очередным ключом, и они вышли на крышу.

— Ты живешь в этом доме? — сделал вывод Аркадий.

— Уже нет. Но ключи остались… — Она подвела его к нагромождению деревянных ящиков и пригласила присесть на один из них. — Я росла здесь. Отец с матерью ютились в каморке под крышей. Нам было тесно в ней втроем, и я убегала сюда. И занималась тоже на крыше. А еще мечтала. Неизменно поздним вечером. Ты ничего сейчас не говори. Просто сядь, расслабься, осмотрись и проникнись атмосферой…

Да, расслабиться Аркадию не помешало бы. Он все еще был на нервах, да и подъем по крутой лестнице ему дался нелегко. Не привыкший к нагрузкам, он запыхался, пока добрался до четвертого этажа.

Готический квартал с крыши смотрелся совсем не так, как с тротуара. Проститутки, наркоманы, воняющие мусорные баки — все это осталось внизу. Перед глазами были причудливые крыши, в том числе пики Кафедрального собора, разрезающие небо, а на нем звезды, звезды…

— Потрясающе! — с восторгом выдохнул Аркадий.

— Жаль, при тебе нет инструмента.

— Скрипач на крыше довершил бы картину? — улыбнулся он.

— И сыграл. Сейчас не хватает только музыки. Хотя это не большая проблема, я включу на телефоне.