Огромное здание, соединяющее в себе 75 разной величины зал, так тщательно загорожено внутри от света, что, бродя в этом лабиринте в пасмурный день, спрашиваешь себя: зачем строили его от фундамента до крыши из стекла? Но легче спрятаться в стеклянном здании от солнца, чем закупориться в нем в наши дни от «свежего воздуха» в искусстве.
В последнее время (особенно в последние полтора-два года) в среде Künstler-Genossenschaft пошли недоразумения и раздоры, главным образом вследствие неправильных действий и небрежности жюри. Многие, даже старые члены-профессора вышли из состава общества и пробуют пристроиться со всеми своими горными видами, оленями и тирольцами в молодые общества и в случае неудачи (более чем частой) выставляют в художественных магазинах. Вместо Ленбаха на президентское кресло посажен «известный маринист» Петерсен. Однако все эти внутренние переустройства ничем не отразились на внешнем виде выставки самой Künstler-Genossenschaft.
Несмотря на необыкновенную свою производительность, старейшее мюнхенское общество уже не могло бы наполнить собою всего здания и вешает на дверях некоторых зал табличку «Geschlossen»[161]
. Оно призывает себе на помощь своих близких по духу собратий других немецких городов и даже иностранцев и отводит им в этом году 16 зал. С другой стороны, и возникающие в Мюнхене молодые общества (последнее – Vereinigung für graphische Kunst) с удовольствием берут себе отдельные залы, предлагаемые им по настоянию принца-регента, обеспокоенного падением «родового начала» в искусстве. Кроме только что названного, еще два таких же общества (Scholle и Luitpold-grouppe) получили в этом году 19 зал. Трудно описать то ощущение, которое испытываешь при подчас неожиданном переходе из залы, увешанной «добросовестными» и «старательными»