Токсины

Они всегда знают, когда я иду на стрелку с незнакомым клиентом.

Харэ прикалываться, давай отпускай, пока не поздно и нет больших проблем, я дам тебе пинка под зад и обо всем забуду.

ПМ. Проблемы, это у меня проблемы? Я вижу, ты не догоняешь, в чем дело.

Никто не знает, что мы здесь, и кончай меня на понт брать. Ты что, думаешь, я столько месяцев готовился и не учел таких мелочей?

Они думают, что ты на гулянке. Вспомни, как мы познакомились. Совершенно случайно. Ты хотел не сходя с места подцепить клиента. Не каждый же день к тебе на улице подходит человек и заводит разговор.

Я боялся, ты сообразишь, что дело шито белыми нитками, но ты слишком уверен в себе и своей удаче. Только удача твоя сегодня тебя подвела и уже никогда не вернется, поэтому сосредоточься и прекрати нести пургу.

ММ. Чего тебе надо?

ПМ. Разберемся. Я бы не устраивал весь этот цирк, если бы не хотел тебе сказать, чего мне надо.

Ответь на несколько вопросов.

Во-первых, твоя мать знает, что ее сын убийца? Она хорошая баба, и я не поверю, что она ничего бы не сделала, если бы обо всем узнала.

Во-вторых, ты когда-нибудь еще такое делал или это был несчастный случай?

Ну, говори, сколько людей ты убил в своей жизни, сколько?

И третий вопрос — личный.

ММ. Ты — конченый псих, чокнутый, советую тебе меня отпустить.

ПМ. Посмотри на меня внимательно. Видишь?

Смотри сюда, когда я с тобой разговариваю. Нечего прикидываться, смотри: губы, глаза, волосы. Они тебе ничего не напоминают?

ММ. Отвали.

ПМ. Узнаешь или нет?

ММ. Нет, не узнаю.

ПМ. А это узнаешь? (Достает снимки и показывает их ММ.)

Узнаешь, узнаешь, узнаешь?

Роберт Маньковский, семнадцать лет, Горецкий лес, март прошлого года, узнаешь?

Роберт Маньковский, голова разбита бейсбольной битой, Горецкий лес, март прошлого года, узнаешь?

Роберт Маньковский, лопнувшая селезенка, отбитые почки, внутреннее кровоизлияние, Горецкий лес, март прошлого года, узнаешь?

Роберт Маньковский, обгоревшая левая нога и туловище, левый глаз выбит, Горецкий лес, март прошлого года, узнаешь?

ММ. Нет.

ПМ. Нет? Тогда, может, это узнаешь, смотри внимательно. Сравни-ка, вспомни. Видишь? Это я через три дня после избиения. Что? Говори громче! Что, не похож? А как еще я мог выглядеть после всего? Ну что, узнал?

ММ. Вы меня с кем-то путаете.

ПМ. Надо же, как интересно, а вот я тебя узнал.

Меня зовут Ацам Маньковский, и я тебя знаю.

Ты и твой дружок Лукаш убили моего сына и избили меня.

Вы думали, я умер, а я выжил. Выжил: швы, глаз, почки, но я жив и никогда в жизни не забуду ваши рожи. Я бы тебя везде узнал, везде.

ММ. Вы меня с кем-то путаете, я не знаю, о чем вы.

ПМ. Ты не знаешь, о чем я? Ну тогда вспоминай: Горецкий лес, март прошлого года. Два велосипедиста и вы.

Скажи, почему именно мы, ведь я тебя до этого только пару раз видел?

ММ. Я уже вам сказал, вы меня с кем-то путаете.

ПМ. Я постоянно думал, почему именно мы?

Мы тогда случайно там проезжали. Случайно.

Мой сын не хотел в тот день кататься на велосипеде. Я его уговорил, потому что мне хотелось подышать свежим воздухом. Если бы не уговорил, он бы сейчас жил, ничего бы не произошло.

По нелепой случайности нам попались два пьяных придурка с бейсбольными битами в руках. Проклятая случайность, достаточно было свернуть на другую дорожку, и все.

Просто мне в тот раз повезло, мне всегда везет.

Вы били меня до тех пор, пока я не потерял сознание. Представляю себе, что было дальше. Он убегал от вас, но вам удалось его поймать. Раз вы убили меня, он тоже не должен был жить…

ММ. Я не знаю, о чем речь.

ПМ. Потом вы его поймали. У него не было ни малейшего шанса. Два таких бугая.

Выбитые зубы, правый глаз, внутренние органы. Вы облили его водкой и пробовали поджечь.

Не получилось, да? Скажи, почему?

ММ. Я не знаю, о чем вы.

Я читал в газетах, но…

ПМ. Ты не знаешь, о чем я? Ну тогда пришло время тебе узнать.

Видишь, я тебя запомнил. У меня хорошая зрительная память.

Я уже тогда был уверен, что найду тебя. Я узнал и тебя, и твоего друга. Насчет него у меня были сомнения, но в отношении тебя — никаких.

Когда я пришел в себя, у меня перед глазами стояло твое лицо. Я знал его, просто знал. Потом оставалось только дождаться встречи. Я чувствовал, что в конце концов это произойдет, и тогда я успокоюсь.

Во время следствия я сказал, что ничего не помню. Естественно, я должен был так сказать. Это наше дело, мое, твое и твоего друга.

Мне не нужны были лишние сложности. Зачем? Действовать надо было осторожно, чтоб не проколоться, иначе у меня были бы связаны руки.

Ты сам знаешь, какие у нас сейчас суды.

Я вышел из больницы и ждал дня, когда встречу тебя. Я был уверен, что ты живешь где-то рядом, у тебя такое запоминающееся лицо.

Я ждал этого и боялся. Знаешь, чего я боялся? Собственной реакции. Я не знал, как поведу себя, что сделаю. Поэтому не строил никаких планов, просто ходил по улицам.