Только наоборот

– Значит, нужны остальные свидетели. И мы едем в Выборг, – сказал Сигизмунд. – По заранее намеченному плану. Хотя тебе, Алла, это делать уже не обязательно…

– Еще чего удумал, – возмутилась я. – История ведь не закончена, а только мертвый ши бросит недоигранную пьесу, не досмотрев до конца. К троллям – значит, к троллям.

– Слушай, а почему мы в итоге сели на поезд, которые едет в два раза медленнее? – поинтересовался Сигизмунд.

– Не на поезд, а на электричку.

– Хорошо, на электричку, – покладисто согласился его котейшество. Подозрительно покладисто. Я приоткрыла один глаз – а ведь пыталась задремать, чтобы отвлечься от всех «приятностей» сегодняшнего дня, но кто ж мне даст? – и внимательно посмотрела на Сигизмунда.

– Думаешь, плюс-минус час что-то решает? После того как мы совершили тур по Хибинам с бесплатной дополнительной экскурсией, потратив как минимум пару лишних суток?

– Я бы тоже открутил ему голову, – согласился Сигизмунд.

– Тоже, – фыркнула я. И отвернулась к окну.

Мысль о том, что какой-то малахольный поэт, человечишко, мало того что чуть не убил меня, так еще и обманул в процессе непреднамеренного убийства, просто не давала дышать спокойно. Прямо-таки тянуло собрать в кулак линии вероятностей, проследить за Евгением и… например, откусить ему голову. Но я держала себя в руках. Потому что начать мстить – это расписаться в собственном поражении. Это признаться, что он меня действительно задел. Зацепил. Привел в ярость. Стал значимой фигурой в моих глазах. Что априори невозможно. Точка. Проехали.

Именно поэтому я наотрез отказалась брать с собой в Выборг фею абсента. Предчувствовала, что она не упустит шанса поговорить «о своем о женском», и тут-то я ее и прибью. Но та и сама не слишком стремилась продолжить путешествие. Со сдержанным достоинством выслушав извинения самого младшего высочества, она согласилась отдохнуть в подвалах под холмом… Тем более там как раз надо было помочь в дегустации первого летнего вина. Молодого, искрящегося, зеленого, как сама фея. И гораздо более притягательного, чем перспектива лазить под мостами в Выборге и ловить троллей.

Карла мы тоже оставили. Он так и продолжал спать, и было решено попробовать его разбудить, как и коронованную особу, с помощью флейты. В конце концов, однажды музыка с этой птицей уже сработала! Однако эльфийские высочества посовещались и решили немного подождать, чтобы флейта «отдохнула». Громко сопящую и покрякивающую во сне птицу со всеми почестями перенесли в один из дальних гротов и даже приставили к нему охрану.

Мы же с Сигизмундом прямиком отправились на Финляндский вокзал и загрузились в первую же отходящую электричку. Не новую модную «Ласточку», а настоящую такую потрепанную, медленную, скрипучую электричку, которая останавливалась у каждого столба и натурально икала на рельсовых стыках. Да уж. Какое познавательное турне у его котейшества получилось! К стольким видам транспорта приобщился.

– Не подумай что я со зла… – сказала я. – Хотя если честно, то именно с него. Но давай поговорим о чем-нибудь неприятном, не имеющим прямого отношения к цели нашей поездки?

– Это, например, о чем?

– О трупах на дне Невы. О громких убийствах последнего столетия. О черных тайнах Петербурга.

– То есть у нас роуд-муви превращается в хоррор?

– Нет. – Я мечтательно посмотрела в потолок. На котором было выведено черным маркером: «Если ты не голубой, нарисуй вагон другой», и рядом нарисовано с десяток кривобоких разномастных вагончиков, ползущих от одного плафона к другому. – Это я ностальгирую по прошлому. По спокойной жизни. В которой была лишь романтика тьмы и холодная злость. В которой не было ни светлых эльфов – повелителей времени, ни возвышенных поэтов – наездников на вымерших сказочных чудовищах, ни…

– Здравствуйте, Сигизмунд! – послышалось радостное восклицание.

Мы с котейшеством синхронно обернулись и увидели в проходе Ираиду, сияющую, как промасленный блин.

Ни любвеобильных ведьм из Кировска, угу.

Ираида вновь была в своей ипостаси «филологическая дева из Северной столицы случайно попала в транспортное средство для плебеев и теперь изо всех сил контрастирует с обстановкой». На ней была очень уместная для жарких летних погод юбка в пол из плотной ткани, шелковый бадлон и ожерелье, небрежно разложенное по томно вздымающейся груди. На вид ожерелье было похоже на аляповатую бижутерию, купленную на каком-нибудь арт-сейшне, а на самом деле стоило примерно как трех-четырехкомнатная квартира на Петроградке. Потому что дымчатые, переливчатые «стекляшки» были топазами, а скрепляющая их проволока – из белого золота. И фонило от сего ювелирного творения так, что я невольно заглянула за спину незваной ведьмы. Вдруг там по проходу электрички движется еще пара десятков ее сестер, и на самом деле сей железнодорожный состав несет нас в жаркое пекло магической бойни, о которой мы с Сигизмундом почему-то не ведаем. Ибо защитных заклинаний на груди у Ираиды хватило бы на авангард небольшой армии.

– Здравствуйте, Ираида, – вздохнул Сигизмунд. – Какими судьбами в Выборг едете?