Толкование на Апокалипсис (Перевод Протоиерея Михаила Боголюбского. С параллельным цитированием Елисаветинской Библии и Синодального Перевода)

Листья древа жизни, т.е. Христа суть более поверхностные разумения судов Божиих, а плоды его – совершенное знание, открываемое в будущем веке. Сии листья будут во исцеление, т.е. во очищение неведения народов низших, других в совершение добродетелей. Потому что ина слава солнцу, ина слава луне, и ина слава звездам (1 Кор. 15, 41), и много обителей у Отца, и для того, чтобы одного удостоить меньшей, другого большей светлости по соразмерности с деяниями каждого. И иначе можно разуметь сие. Под древом животным, еже творит плодов дванадесятъ, разумеем лик Апостольский по существенному причастию древа жизни, общением плоти даровавшего нам причастие Его Божества. Плоды их суть принесшие сторичный плод, листья же – принесшие в шестьдесят крат, кои принесут исцеление и тем из народов, кои принесли плоды в тридцать крат, перенося низшим луч озарения Божественного света, которое получили сами от принесших сторичный плод. Ибо какое различие есть между плодами и листьями, такое же будет различие и спасаемых; одни прославлены будут менее, другие более, как написано. Если же написано: древо в единственном числе, вместо древа, сие означает единое сожительство и единомыслие святых. Обычно в священном Писании нередко вместо многих дерев называть одно древо и вместо иных множественных имен употреблять единственные.

XXII, 3.

И вся́ка ана́ѳема не бу́детъ ктому́.

И ничего уже не будет проклятого.

Анафема (отлучение, отделение) понимается двояко, или как неприступное для многих, отделенное же для одного Бога, или как неприкосновенное для всей твари и для святых сил, а отделенное диаволу, по причине решительного отчуждения от добра. Сие думаем, и сказано здесь в усиленном значении: проклятого (καταθεμα). Ибо не отделяется сие Сущему, но отлучается (проклинается), будучи подчиняемо диаволу и к сему присуждаемо; чего не будет в оном городе.

XXII, 3 и 4.

И престо́лъ Бо́жiй и А́гнечь бу́детъ въ не́мъ, и раби́ Его́ послу́жатъ Ему́, и у́зрятъ лице́ Его́, и и́мя Его́ на челѣ́хъ и́хъ.

Но престол Бога и Агнца будет в нем, и рабы Его будут служить Ему. И узрят лице Его, и имя Его будет на челах их.

Сделавшиеся же престолом Божиим по упокоению в них Владыки, сии будут обитателями оного града, и узрят Его лицем к лицу, не в гаданиях, но как видели Его Святые Апостолы на горе святой, как говорит великий Дионисий. Будут же иметь вместо златой дщицы, которую носил древний Первосвященник (Исх. 28, 36), имя Божие, написанное не на челах только, но и в сердцах, т.е. твердую, дерзновенную и неизменную любовь к Нему. Ибо начертание на челе означает украшение дерзновения.

XXII, 5.

И но́щи не бу́детъ та́мо, и не потре́буютъ свѣ́та от свѣти́лника, ни свѣ́та со́лнечнаго, я́ко Госпо́дь Бо́гъ просвѣща́етъ я́: и воцаря́тся во вѣ́ки вѣко́въ.

И ночи не будет там, и не будут иметь нужды ни в светильнике, ни в свете солнечном, ибо Господь Бог освещает их; и будут царствовать во веки веков.

Если праведные просветятся как солнце, по слову Христову, какая будет нужда в светильнике, или в солнечном свете для имеющих Господа славы своим просвещением и царем, и будут бесконечно управляемы Им во веки веков, паче же сами воцарятся с Ним, по Божественному Апостолу?

ГЛАВА 69-я. О том, что Христос есть Бог Пророков и Владыка Ангелов.

XXII, 6.

И рече́ ми: сiя́ словеса́ вѣ́рна и и́стинна.

И сказал мне: сии слова верны и истинны.

Верны и истинны слова, как произносимые Истиной. Предлагавши доселе видение Ангела и изъяснение виденного, теперь говорит как бы от своего лица.

«И Господь Бог Святых Пророк посла Ангела своего показати рабам своим, имже подобает быти вскоре».

Если Бог Пророков есть Христос, который послал Ангела Своего, чтобы через посредство Блаженного Иоанна, видевшего видение, показать рабам Своим будущее, то очевидно, что применительно к домостроительству сказал он в начале, что Сыну дано откровение ради плоти. Ибо Бог Пророков, посылающий Ангелов, как служебные духи к Своим рабам, чтобы показать им откровение будущего, ужели не знает чего-нибудь – ни дне, ни часа окончания, и как бы теперь только узнал от Отца Он, имеющий, как Бог, тайные сокровища премудрости и ведения? В лице Его выходит теперь Евангелист, говоря: