Толкования на Евангелия от Луки и от Иоанна

Неся крест Свой, Он вышел. Так как они прикосновение ко крестному древу считали делом бесчестным, то на Него, как уже осужденного и проклятого, и возлагают проклятое древо.

Примечай и то, что это совершается согласно с ветхозаветным прообразом. Как там Исаак, неся дрова, шел на заклание, так и здесь Господь идет, неся крест, и, как бы воин какой, несет оружие, коим ниспровергает Своего противника. Что Исаак служил образом Господа, это ясно. Исаак значит «смех» или «радость». Кто же иной соделался нашей радостью, как не Тот, Кто через Ангела при самом зачатии подал естеству человеческому радость? Ибо благовестие, которое услышала Дева, приняло все естество человеческое. Имя отца Исаака – Авраам – значит «отец многих народов», а сам Авраам и есть образ Бога всех, Который есть Отец иудеев и язычников, по благоволению и определению Которого Сын Его несет крест. Только в Ветхом Завете дело ограничивалось произволением отца, так как то было прообразованием, а здесь исполнилось на самом деле, потому что это была истина. Может быть и еще сходство. Как там в Ветхом Завете Исаак был отпущен, а заклан агнец, так и здесь, в Новом Завете, Божеское естество пребыло бесстрастно, а заклано человеческое естество, которое и называется агнцем.

Как же другой евангелист говорит, что нести крест заставили Симона (см. Мк. 15, 21)? Было то и другое. Вначале Господь пошел, Сам неся крест, так как этим древом все гнушались и не позволяли себе даже прикоснуться к нему. А когда вышли, встретили Симона, идущего с поля, и тогда древо это возложили на него.

Он вышел на место, называемое Лобное. Место сие называлось Лобным, ибо хранилась молва, что тут погребен Адам, дабы где было начало смерти, там же совершилось и ее упразднение. Ибо есть предание церковное, что по изгнании человека из рая первым жилищем его была Иудея, данная ему в утешение после райского блаженства как страна лучшая и обильнейшая всех прочих. Она-то первая приняла и мертвого человека. Люди того времени, удивленные мертвым лбом, сняли с него кожу и зарыли его тут и от него дали название сему месту. А после потопа Ной передал всем сказание об этом. Посему и Господь принимает смерть там, где источник смерти, дабы иссушить оный.

Там распяли Его и с Ним двух других.

Иудеи желали этим пустить дурную молву, будто и Он разбойник. Между тем невольно исполняют этим пророчество, говорившее: И к злодеям причтен был (Ис. 53, 12). Примечай же Премудрость Божию, как она обратила к славе Господа то, что они делали к бесчестию Его: ибо Он на самом кресте спас разбойника, что не менее чудно и еще более доказывает Божество Его. Ибо прославился один только Он, хотя вместе с Ним распяты были и другие. Этого не сделалось бы, если бы Он был виновен в нарушении закона и не был Сам выше закона и Судьей беззаконных.

19–22. Пилат же написал и надпись, и поставил на кресте. Написано было: «Иисус Назорей, Царь Иудейский». Эту надпись читали многие из Иудеев, потому что место, где был распят Иисус, было недалеко от города, и написано было по-еврейски, по-гречески, по-римски. Первосвященники же Иудейские сказали Пилату: не пиши: «Царь Иудейский», но что Он говорил: «Я Царь Иудейский». Пилат отвечал: что я написал, то написал.

Пилат пишет титло на кресте, то есть вину, надпись, объявление. В надписи обозначалось, чей крест. Пилат делает эту надпись, с одной стороны, для того, чтобы отмстить иудеям за то, что они не послушались его, и показать злобу их, по которой они восстали против своего собственного царя, а с другой – для того, чтобы защитить славу Христа. Они распяли Его с разбойниками, желая обесчестить имя Его.

Пилат объявляет, что Он был не разбойник, но царь их, и это объявляет не на одном, но на трех языках, ибо естественно было предполагать, что по причине праздника Пасхи с иудеями пришло много и язычников. Выше и евангелист упоминает о некоторых эллинах, пришедших видеть Иисуса (см. Ин. 12, 20, 21). Итак, чтобы все знали о неистовстве иудеев, Пилат возвестил о нем на трех языках.