Толкования на русские народные сказки. Заветы древней мудрости

На пути царевич поначалу встречает «двух старых швей» (стариц, ведающих людские судьбы), но они не могут открыть ему смысл жизни, поскольку сами смертны. Затем видит Вертодуба и Вертогора. Образ первого олицетворяет сокрушителя живых, второго – сокрушителя памяти о предках, если учесть, что в народе словом гора называли «кладбище». Они оба говорят царевичу о своей скорой кончине и не могут его «приютить» (утешить ум и душу), ибо память людей слаба и преходяща. После каждой из этих встреч царевич «заливается слезами», оплакивая бренность жизни, однако «едет ещё дальше» – ищет избавления от скорбной людской доли. Так он приезжает «к Солнцевой сестрице» – достигает святилища истинной веры и любви.

Там, в мире молитв, его «кормят-поят» и ходят за ним «как за родным сыном». Однако царевич грустит об оставленной жизни, смотрит «с высокой горы» на «свой дворец» (храм своего тела) и видит, что от него «только стены остались». Солнцева сестрица уступает просьбам царевича и «отпускает его на родину понаведаться», при этом даёт ему в напутствие чудотворные дары: молитвы о спасении своей души, о покойных предках и о всех живых.

От усердной мольбы царевича оживает праотеческая вера. Вертогор и Вертодуб возрождают память о поколениях умерших, их подвигах и заветах. Молодеют «старые швеи» и в благодарность дают царевичу в дорогу волшебный платок – покров мудрости, ограждающий от губительных соблазнов. В «отцовском доме» царевича ласково встречает сестра-ведьма (смертная людская доля). Просит его «поиграть на гуслях» (забыться), пока она будет «готовить обед», а иначе – его будущие поминки. Опомниться и бежать царевичу помогает мышонок – по представлениям древних славян, «воскресающее» существо, наделённое знанием о загробной жизни.

Чтобы спастись от единородной земной «сестры», царевич отвергает все соблазны скоротечной жизни, и они тонут в «глубоком озере» мудрости. Вертогор и Вертодуб (молитвы предков и память о прошлом) пытаются преградить путь ведьме-смерти, но она нагоняет царевича. Перед кончиной, он взывает о спасении к самому Солнцу. «Солнцева сестрица» укрывает его в своих «теремах» (в обители веры) и «не выдает» ведьме. Та предлагает «помериться» с царевичем, кто кого перевесит «на весах» (жизни и смерти). От «тяжести ведьмы» (смертной человеческой плоти) душу царевича «подбрасывает вверх», и она возносится «прямо на небо». А «ведьма-змея» остаётся «на земле». На «съедение» ей достаётся лишь телесный прах своего брата, который наследует вечную жизнь.

Морской царь и Василиса Премудрая

За тридевять земель, в тридесятом государстве жил-был Царь с царицею; детей у них не было. Поехал царь по чужим землям, по дальним сторонам, долгое время дома не бывал. На ту пору родила ему царица сына, Ивана-царевича, а царь про то и не ведает. Стал он держать путь в свое государство, подъезжать к своей земле, а день-то был жаркий-жаркий, солнце так и пекло! И напала на него жажда великая: что ни дать, только бы воды испить! Осмотрелся кругом и видит невдалеке большое озеро, подъехал, слез с коня, прилег на брюхо и давай глотать студеную воду.

Пьет и не чует беды, а царь морской ухватил его за бороду.

– Пусти! – просит царь.

– Не пущу, не смей пить без моего ведома!

– Какой хочешь возьми откуп – только отпусти!

– Давай то, чего дома не знаешь.

Царь подумал-подумал – чего он дома не знает? Кажись, все знает, все ему ведомо, – и согласился. Попробовал – бороду никто не держит. Встал с земли, сел на коня и поехал восвояси.

Вот приезжает он домой, царица встречает его с царевичем, такая радостная. А он как узнал про свое милое детище, так и залился горькими слезами. Рассказал царице, как и что с ним было, поплакали вместе, да ведь делать-то нечего, слезами дела не поправишь.