Толкования на русские народные сказки. Заветы древней мудрости

Иносказание наполнено древней религиозной символикой и повествует о плодах веры. Старуха «роняет жёлудь в подпол», и из него «через пол и потолок избы» вырастает дуб «до самого неба» (росток веры пробивается из глубин души через все преграды земной жизни). Поднимаясь по стволу священного для славян дуба (возрастая духовно), старик «взбирается на небо» (познаёт сокровенные истины). Находит там петушка «золотой гребенек, масляна головка» (сияющего вестника неба) и «золотые голубые жерновки» (образ солнца, кружащего по небосводу – праславянское *žrьnovъ «ручная мельница» родственно древнегреческому γύρος «круг»). Вместе с этими дарами свето-солнечной веры он «спускается в избу» (возвращается к обычной жизни). Чудесные «жерновки» каждый день дают старику со старухой «блин да пирог» (по вере им даётся хлеб насущный).

Проезжий «боярин» (богатый и гордый человек) просит его «накормить» (напитать мудростью). Вдоволь отведав «блинов и пирожков» (рассказов о небесной вере), он не принимает её сути – усилий души и смирения в желаниях. Боярин просит продать жерновки, которые приносят хлеб и благоденствие тем, кто этого недостоин, поскольку так и остались бедными, но слышит, что их «продать нельзя», и тогда крадёт. «Петушок» летит вслед и требует: «Боярин, боярин, отдай наши жерновки золотые, голубые!» (небесное благоволение не даётся нечестивому и жадному гордецу). Боярин приказывает бросить петушка в колодец, затем в печь, но тот не тонет и не горит, вновь и вновь возвращается в дом боярина, требуя вернуть жерновки (раскаяться). В конце концов он влетает в избу полную гостей боярина. От крика «ку-ку-реку!» они скрываются, словно силы тьмы. Петушок хватает жерновки и возвращает старику со старухой – тем, кто обрёл их праведно.

С этим иносказанием совпадает по смыслу столь же древняя белорусская сказка-притча «Котик – золотой лобик». Бедный старик хочет «срубить дубок, продать на рынке» и купить муки. Но с деревца спрыгивает «котик» и даёт ему всё для пропитания (муку, соль, капусту, сало). Приметы волшебного «котика» намекают на почитание небесного (солнечно-лунного) света: «золотой лобик, золотое ушко, серебряное ушко, золотая шерстинка, серебряная шерстинка, золотая лапка, серебряная лапка». Близка к предыдущим притча «Жадная старуха»: «старое дерево», образ которого намекает на праотеческую веру, сначала одаряет всем старика с женой, а затем за неразумие и жадность обращает их в медведя и медведицу. (Аф., 76).

Крошечка-хаврошечка

Есть на свете люди и хорошие, есть и похуже, есть и такие, которые Бога не боятся, своего брата не стыдятся. К таким-то и попала Крошечка-Хаврошечка. Осталась она сиротой маленькой, взяли её эти люди, выкормили, а на свет божий не пустили, над работою каждый день заморили. Она и подаёт, и прибирает, за всех и за всё отвечает.

А были у её хозяйки три дочери. Старшая звалась Одноглазка, средняя – Двуглазка, а меньшая – Триглазка. Они только и знали у ворот сидеть, на улицу глядеть, а Крошечка-Хаврошечка на них работала, их обшивала, для них пряла и ткала, а слова доброго никогда не слыхала. Вот то-то и больно: ткнуть да толкнуть есть кому, а приветить да приохотить нет никого!

Выйдет, бывало, Крошечка-Хаврошечка в поле, обнимет свою рябую корову, ляжет к ней на шейку и рассказывает, как ей тяжко жить-поживать:

– Коровушка-матушка! Меня бьют, журят, хлеба не дают, плакать не велят. К завтрему дали пять пудов напрясть, наткать, побелить, в трубы покатать.

А коровушка ей в ответ:

– Красная девица! Влезь ко мне в одно ушко, а в другое вылезь – всё будет сработано.