Толстяк

— Да прекрати же ты, наконец! — не выдержал отец. — Сам видишь, что в тебя уже больше не лезет.

— Только оставь их мне на утро, хорошо? — обернулся я к матери. — И к ним еще хлеба с маслом — куска три.

Я взял с собой карманный фонарик отца, свечи и коробок спичек. Яцек дожидался меня у сторожки. Мы перелезли через забор в соседний двор, спрыгнули в высокую траву, стараясь не подымать шума. Двор здесь был намного больше нашего, а в глубине виднелся темный трехэтажный дом.

— Осторожней, — прошептал Яцек. — Нужно, чтобы нас никто не заметил.

Вообще-то здесь никого и не было, вокруг царила тишина, только кусты жасмина шелестели под ветерком. Яцек пошел вдоль забора по узенькой, совершенно заросшей тропинке, ведущей к дому. Подойдя к дому, Яцек остановился.

— Вход в подвал с другой стороны, — шепнул он мне на ухо. — Фонарик у тебя есть?

— Есть.

— Тогда давай! — Он взял у меня фонарик, спрятал его в карман куртки и еще раз предупредил: — А теперь тихо. Ни слова.

Мы прокрались на зады дома. Только одно окно на втором этаже было освещено. Яцек шел уверенно — он, по-видимому, уже бывал здесь и прекрасно знал дорогу. Я споткнулся о какую-то железку и чуть было не растянулся во весь рост.

— Тише… — прошипел Яцек.

— Кто там лазит? — послышалось внезапно сверху. — Чего вам здесь нужно?

Мы задрали вверх головы. Из темного окна на втором этаже высунулся в нашу сторону какой-то мужчина. А еще через секунду нас ослепил яркий луч фонаря.

— Ну, чего вам?

Я хотел удирать, но Яцек придержал меня за рукав.

— У нас кот потерялся, — крикнул он мужчине. — Он шмыгнул в дырку в заборе и где-то здесь спрятался. Мы живем на соседней вилле.

— Вранье! — оборвал мужчина. — Убирайтесь отсюда. Лазят здесь всякие.

— Так мы ведь кота ищем, — поддержал я версию Яцека. — Мама велела обязательно его найти. Кис-кис-кис…

— И не светите, пожалуйста, нам в глаза, — попросил Яцек. — Так и ослепнуть можно. Кис-кис-кис…

Мужчина погасил фонарик и скрылся в окне. Он что-то еще проворчал, но мы его не расслышали. Яцек пододвинулся ко мне.

— Делай вид, что мы продолжаем искать, — прошептал он. — Этот тип наверняка еще следит за нами.

Я нагнулся еще ниже, будто всматриваясь в темноту.

— Кис-кис-кис…

И тут я чуть не вскрикнул от испуга: прямо из кустов ко мне выпрыгнул огромный котище с горящими глазами. Я даже присел от неожиданности. Однако кот дружелюбно потерся о мои колени и снова исчез в темноте. Яцек присел рядом, и мы несколько секунд всматривались в окно, из которого выглядывал ранее мужчина. Из-за туч показался на мгновение месяц, и блеск его отразился в стеклах окна. Никого. По-видимому, мужчина успокоился и снова лег.

— Идем, — шепнул Яцек.

— А может, лучше вернуться?

— Не трусь, пошли.

Мы на цыпочках подошли к стене, в которой виднелась небольшая железная дверь.

— Они сюда входили, — прошептал мне Яцек в самое ухо. — Только бы дверь не была заперта…

Он нажал на ручку, и дверь приоткрылась. Из подвала пахнуло сыростью и плесенью. Яцек достал из кармана фонарик, прикрыл платком рефлектор и включил свет. Перед нами были круто спускающиеся вниз ступеньки. Я остановился в нерешительности, но Яцек смело двинулся вперед, и мне оставалось только последовать за ним.

Вскоре мы оказались в узком проходе с холодными и влажными стенами. Один поворот, второй, третий… Что-то зашелестело под ногами. Яцек инстинктивно направил туда луч фонаря — крыса! Огромная, сытая, она с минуту спокойно разглядывала нас, шевеля усиками, а потом не спеша скрылась в каком-то закоулке.

— Идем отсюда, — тихо предложил я, с трудом переводя дыхание. — Терпеть не могу крыс.

— Уже раскис? — пристыдил меня Яцек, хотя, должен сказать, и у него голос звучал не слишком уверенно. — Что нам крысы… Раз уж мы добрались сюда, то нужно не отступать до конца.

Очень может быть, что он только ждал моих возражений, чтобы отступить с честью, но я тоже взял себя в руки и больше не сказал ни слова. Я даже взял у Яцека фонарик и пошел впереди.

Внезапно путь нам преградила дверь, запертая на массивный засов. Я остановился, беспомощно глядя на Яцека. Он, однако, оказался подготовленным к такой ситуации и, отодвинув меня в сторону, поддел засов толстым железным прутом.

— Что ты делаешь? — Я ухватил его за руку. — Ведь это же будет кража со взломом!

— Какая кража, лопух! Во-первых, тут не заперто, а во-вторых, неужели тебе не ясно? Некоторые фрицы еще надеются, что снова отберут у нас эти земли. Вот и припрятали здесь кое-что. Но не бойся — им теперь не вернуться. Так говорит мой батя, а уж он-то знает.

Он посильнее нажал на прут — и засов уступил. Мы вошли в большое помещение, которое во время войны, наверное, служило бомбоубежищем. Луч фонарика осветил неоштукатуренные стены, вырвал из темноты кран с раковиной, кучу пустых консервных банок.

— Гляди! — внезапно воскликнул он.

Я увидел два поставленных один на другой ящика.

— А может, лучше бы…