Том 1

Были поздние сумерки, когда они въехали в Новополье — прибрежное село, расположенное в сосновом бору. Несло запахом дождя из-под дымных туч, клубившихся над бором, от шумящих в этих тучах верхушек сосен, от песчаной дороги среди темных хат с фиолетовым блеском в стеклах, отражавших ненастное осеннее небо. Безлюдно было на улицах, и только озябшие часовые несколько раз требовательно останавливали «виллис» на перекрестках. Полковник Гуляев молчал, молчал и Ермаков, усилием воли пытаясь обрести душевное равновесие, которое так необходимо было ему в предстоящем разговоре с полковником Иверзевым. Но этого равновесия не было: после вчерашней ночи все сместилось в его душе, и он ничего не мог забыть.

— Здесь останови, — раздался голос полковника Гуляева, и потом: — Часовой! Штаб дивизии? В этой хате разместился комдив?

Ермаков увидел синеющую под луной пустынную улицу; «виллис» нырнул в придорожной канаве, вплотную притерся к палисаднику, за которым протяжно пели на ветру сосны; под ними черно отблескивали стекла хаты с крыльцом, и фигура часового приближалась по песчаной дорожке к «виллису». Полковник Гуляев покряхтел, вылез из машины, в раздумье оглядел погашенные окна, спросил неопределенно:

— Спят в такую рань?

— Недавно с передовой вернулись. Цельный день там были. Должно, отдыхают, товарищ полковник, — ломким баском ответил часовой. — Вроде жена к командиру дивизии приехала. Да вон адъютант, на сеновале спал, кажись. Товарищ лейтенант, к вам! — крикнул часовой, отходя за машину.

Из глубины двора, из клуни, шел, покачиваясь спросонок, адъютант Иверзева, — шинель внакидку, красивое лицо помято, — видимо, не поняв в чем дело, он пробормотал, передергиваясь в судороге зевоты:

— Пакет, да? Давайте, давайте.

Гуляев с неудовольствием пожевал губами.

— Лейтенант Катков, доложите полковнику: командир полка Гуляев и капитан Ермаков.

— А! Это ты! Полковника? — И адъютант, уже осмысленно вглядываясь в Ермакова, заговорил торопливо: — Полковник только с передовой. К нему приехала жена. Приказал тревожить только в случае пакета. Но я сейчас, минуточку…

Адъютант взбежал на крыльцо.

Ермаков, чувствуя знобящую боль в груди, по-прежнему молчал. Полковник Гуляев упреждающе проговорил:

— Что ж, ты доложить обязан. Но без горячки. Спокойно. Только спокойно.

— Я вас не подведу, товарищ полковник, — ответил Ермаков, усмехнувшись. — Не волнуйтесь.

Тягуче гудели сосны в палисаднике, со скрипом, с деревянным стуком задевая ветвями крышу, а над нею и двориком то набухало темнотой, то лунно светлело, разорванным дымом неслось ноябрьское небо.

Затем в доме произошло оживление, вспыхнул свет в двух окнах, за стеклом скользнула тень адъютанта, и вскоре послышался приближающийся к двери полнозвучный, сильный голос Иверзева: «Почему не узнали?» Дверь открылась, и на крыльцо шагнул полковник Иверзев, высокий, возбужденный, в длинном стального цвета плаще; волосы его занесло ветром набок.

— Капитан?.. Капитан Ермаков? — воскликнул он изумленно. — Откуда вы? И полковник здесь? Слушаю, слушаю вас…

Возбужденьем, непоколебимым здоровьем веяло от молодого, полного лица, от сочного голоса, от прочной, большой фигуры уверенного в себе человека; и глаза его, которые, очевидно, так нравились своей холодной синевой женщинам, блестели сейчас настороженно-вопросительно. «Да, это тот Иверзев, — подумал Ермаков. — Тот, который отдавал приказ!»

— Я вывел батальон из окружения, товарищ полковник, — сказал Ермаков, взойдя по ступеням на крыльцо. — Я вывел батальон… в составе пяти человек, в числе которых один офицер. Но меня не удивляет эта цифра, товарищ полковник! И вас, наверно, тоже. Батальон дрался до последнего патрона, хотя вы, товарищ полковник, мало чем помогли нам…

— Что за тон, капитан Ермаков? — перебил Иверзев, сдвинув брови. — Полковник Гуляев! Объясните, в чем дело!

Полковник Гуляев поспешил к крыльцу, заколыхал полами потертого плаща и, подбирая живот, привычно вытянулся, поднял умный, как бы убеждающий взгляд на Иверзева.

— Капитан Ермаков командовал батальоном после гибели Бульбанюка и Орлова, — сказал он преувеличенно спокойно.

Наступило короткое молчание. Иверзев мгновенно потух, потускнело возбуждение на лице, но, помедлив немного, он бросил на перила крыльца свою маленькую властную руку, переспросил с некоторой заминкой:

— Вы говорите, пять… человек и один офицер? — И вдруг, пристально и ожидающе глядя мимо Ермакова, заговорил ровным металлическим голосом: — Завтра, товарищи офицеры, будет взят Днепров. Полковнику Гуляеву, вероятно, известно, что в Городинск прибыло пополнение? Майор Денисов уже без вас заканчивает формировку новых батальонов. Вам немедленно отправиться туда. С капитаном Ермаковым. Сегодня ночью. Денисов знает приказ. Вы же, капитан Ермаков, напишите подробную докладную об обстоятельствах гибели батальона… Я вас больше не задерживаю! — Иверзев решительно оттолкнулся от перил крыльца, и, ни слова не ответив, хмуро поднес руку к козырьку полковник Гуляев.