Читаем Том 1. Авиация превращений полностью

Я сидел на одной ноге,держал в руках семейный суп,рассказ о глупом сундукев котором прятал деньги старик — он скуп.Направо от меня шумелтоскливый слон,тоскливый слон.Зачем шумишь? Зачем шумишь? —его спросил я протрезвясь —я враг тебе, я суп, я князь.Умолкнул долгий шум слона,остыл в руках семейный суп.От голода у меня текла слюна.Потратить деньги на обедя слишком скуп.Уж лучше купитьпару замшевых перчаток,лучше денег накопитьна поездку с Галей С.за ограду града в лес.

всё

28 декабря 1929

<p>«Приход нового года…»</p>

Мы (два тождественных человека)

Приход Нового Годамы ждем с нетерпением,мы запасли винои пикулии свежие котлеты.Садитесь к столу.Без четверти двенадцатьподнимем тости выпьем братцыза старый год.И рухнет мост,и к прошлым девамнам путь отрезан.И светлых бездннаш перёд.

Зритель:

Смотрите он весло берёти люлькой в комнате летает,предметы вкруг следят полётот быстрых точек рассветает,в Неве тоскливый тает лёд,в ладоши бьёт земля и люди,и в небо смотрит мудрый скот.Но тут наступает 0 часов и начинается Новый Год.

31 декабря 1929, 23 часа 45 минут.

<p>1930</p><p>Галине Николаевне Леман-Соколовой</p>На коньках с тобой Галинана котке поедем мыО холодная Галинав центре маленькой зимы!Ты Галина едешь ловкоХоть и грузна на подъём.Пусть покоится головкаТвоя головка на плече моёмЯ-же еду безобразнорылом стукаюсь об лёдты-же милая прекрасноедишь соколом в перёд.

3 января 1930

<p>Жене</p>Давно я не садился и не писалЯ расслабленный свисалИз руки перо валилосьна меня жена садиласьЯ отпихивал бумагуцаловал свою женупредо мной сидящу нагусоблюдая тишину.цаловал жену я в бокв шею в грудь и под животпрямо чмокал между ноггде любовный сок течёта жена меня стыдливообнимала тёплой ляжкойи в лицо мне прямо лиласок любовный как из фляжкия стонал от нежной страстии глотал тягучий соки жена стонала вместеутирая слизи с ног.и прижав к моим губамдве трепещущие губкиизгибалась пополамот стыда скрываясь в юбке.По щекам моим бежалиструйки нежные стократыи по комнате леталиженских ласок ароматы.Но довольно! Где перо?Где бумага и чернила?Аромат летит в окно,в страхе милая вскочила.Я за стол и ну писатьдавай буквы составлятьдавай дергать за верёвкуСмыслы разные сплетать.

3 января <1930>

<p>«Я пел…»</p>

Соловей скатываясь в ящик:

Я пелтеперь я стрела ты песоктвой лоб высоксогни хребетземля круглав ней дыр и скваженбольше орлаты в землю пяткой друг посаженлежишь в пустыне жёлт и важензаметен в небе твой лоскутв тебе картошку запекутя кончил петьпора летатьорла в кастрюле свежеватьи в землю ткнуть орлиный хрящикне то меня запрячат в ящик.

Одинокий бедуин, глядя на летящий песок:

Перейти на страницу:

Все книги серии Даниил Хармс.Собрание сочинений в 3 томах (2000)

Похожие книги

Полет Жирафа
Полет Жирафа

Феликс Кривин — давно признанный мастер сатирической миниатюры. Настолько признанный, что в современной «Антологии Сатиры и Юмора России XX века» ему отведён 18-й том (Москва, 2005). Почему не первый (или хотя бы третий!) — проблема хронологии. (Не подумайте невзначай, что помешала злосчастная пятая графа в анкете!).Наш человек пробился даже в Москве. Даже при том, что сатириков не любят повсеместно. Даже таких гуманных, как наш. Даже на расстоянии. А живёт он от Москвы далековато — в Израиле, но издавать свои книги предпочитает на исторической родине — в Ужгороде, где у него репутация сатирика № 1.На берегу Ужа (речка) он произрастал как юморист, оттачивая своё мастерство, позаимствованное у древнего Эзопа-баснописца. Отсюда по редакциям журналов и газет бывшего Советского Союза пулял свои сатиры — короткие и ещё короче, в стихах и прозе, юморные и саркастические, слегка грустные и смешные до слёз — но всегда мудрые и поучительные. Здесь к нему пришла заслуженная слава и всесоюзная популярность. И не только! Его читали на польском, словацком, хорватском, венгерском, немецком, английском, болгарском, финском, эстонском, латышском, армянском, испанском, чешском языках. А ещё на иврите, хинди, пенджаби, на тамильском и даже на экзотическом эсперанто! И это тот случай, когда славы было так много, что она, словно дрожжевое тесто, покинула пределы кабинета автора по улице Льва Толстого и заполонила собою весь Ужгород, наградив его репутацией одного из форпостов юмора.

Феликс Давидович Кривин

Поэзия / Проза / Юмор / Юмористическая проза / Современная проза