Том 1. Лирические произведения

Острова на Дунае…
Я живу на одном.
Парк стоит, затеняя
мой гостиничный дом.

Клены чем-то похожи

на слоновьи ступни
и морщинисты кожей.
Много помнят они.

Их огромные кроны

шире этих небес;
я любил, удивленный,
их зеленый навес.

Рядом — скошенный бархат

с маргаритками в нем,
скамьи острова Маргит,
пустовавшие днем.

Дальше — место оркестра,

островной ресторан;
там плетеные кресла
прислонились к столам.

По утрам никого нет,

листья падают с крон,
скрипка утром не стонет,
но ворчит саксофон.

Парком острова Маргит

с тихим шепотом шин
шли новейшие марки
иностранных машин.

Выходили из дверец,

под органный сигнал —
в черной паре венгерец
выходить помогал.

Я по острову Маргит

только утром ходил;
лишь в пустеющем парке
я был не один.

Там секретничал шелест,

птица каплю пила,
лезли вверх, копошились
муравьи у дупла.

В круглых ракушках слизни

облепляли ростки…
В этой временной жизни
не знал я тоски.

Только вечером, только

скрипкой взмолится джаз,
и толпа среди столиков
запестреет, кружась,

и заполнятся скамьи,

пустовавшие днем,
где, обвившись руками,
сядут только вдвоем,

только губы прижмутся

к потемневшим плечам
и признанья начнутся
под смычком скрипача, —

из-под клена ночного,

постояв в стороне,
одиночество снова
подходило ко мне.

Начинало сначала,

повторяло все то,
что уже откричало,
превратилось в ничто,

убеждало, тревожа,

шепотком укоризн…
Что же временно? Что же
настоящая жизнь?

Панорама иллюзий —

кленов, замков, реки
или, свитые в узел,
две далеких руки?

Но и вечер не вечен, —

тихнет берег речной;
остров Маргит увенчан
наддунайской луной.

И опять никого нет,

звезды падают с крон,
скрипка больше не стонет,
не ворчит саксофон.

Ночь на острове Маргит,

сон кленовых вершин,
спят новейшие марки
иностранных машин.

Ни шагов, ни оркестра.

Глухо в сердце моем.
Вот —
             еще одно место
здесь, на шаре земном.

ЗЕРКАЛО