Том 1. Лирические произведения

Хоть умирай от жажды,
хоть заклинай природу
а не войдешь ты
                            дважды
в одну и ту же воду.

И в ту любовь,

                           которая
течет, как Млечный Путь,
нет, не смогу повторно я,
покуда жив,
                     шагнуть…

А горизонт так смутен,

грозой
               чреваты годы…
Хоть вы бессмертны будьте,
рассветы,
                 реки,
                              воды!

ТУЧИ

Тучи идут,
              как гуляющие
небом,
               как южным бульваром:

               облако

               около
               облака,

               облако

               с облаком
               об руку,

               облако

               обнято
               облаком,

небо заката

                   пылающее
обдано
            розовым паром.

Как у людей,

                    одинаково:
там, где уже полусвет, —
у одного
             одинокого
рядом и облачка нет…

ВЕРТОЛЕТ

В море тихо.
                   Осень.
                               Ветра нет.
Вдруг крутнулись крылья ветряка!
Вертолет
               винтом
                             как вертанет —
вверх — по-стрекозиному — с цветка.

Удивляюсь

                   чуду
                            наверху,
солнцу, что на западе горит,
небу
          и мохнатому зверьку,
что перед подсолнухом парит.

Удивляюсь,

                  знаете,
                              до слез!
Но и солнцу время увядать.
Сколько
             мне увидеть удалось,
сколько
                не удастся увидать!

НЕСМОТРЯ

И несмотря
                  на все тревоги,
я телескоп люблю треногий,
а он
            за несколько копеек
покажет мне Кассиопею.

И на Луне

               пустынный кратер,
и пик Надежды на закате,
и море высохших Желаний,
и что-то новое
                        в тумане.

И никакой загадки сфинкса, —

я с этим небом
                        сжился, свыкся,
и среди звезд живу как дома,
где все знакомо,
                              все знакомо.

И так привычно, рядом, вместе

встречаются
                        глаза созвездий,
как через коридор соседи,
как всё на свете,
                              всё на свете…

ЦИКЛОП

Горе одинокому,
горе одноокому
злому великану.

Что ему осталось?

Колотить под старость
кулаком по камню.

Катится с утесов

каменная осыпь,
завывает ветер.

Камни осыпаются,

в страхе просыпаются
маленькие дети.

Страшно, будто режет он

мальчиков со скрежетом.
Режет и хоронит.

А циклон всю ночь

(чем ему помочь?)
охает и стонет.

Никого не режет он,

не хоронит.
Охает и стонет.

ТРИ ВАРИАЦИИ

Земля

Земля вращается. Земля
вращается. Вращается
Земля. И вновь к себе Земля,
вращаясь, возвращается.

С платками мокрыми в руках

прощают и прощаются,
и возвращают праху прах,
и с кладбищ возвращаются.

На холмик брошена земля.

Что было — то прощается.
За стол садятся. А Земля
тем временем вращается.

Метель

Метет метелица. Метет
метелица, метелица.
Мутит, мятется, метит лед,
и мечется, и стелется.

И шали стаскивает с плеч.

Кто возразить осмелится?
В трубу влетает, гасит печь,
и это ей — безделица.

Пустует мятая постель —

и тут мела метелица.
О, не безделица — метель,
когда в душе поселится!

Терпение

Еще — терпение! Еще
терпение, терпение.
И трепетание не в счет,
и трение о тернии.

И римское копье не в счет.

Скрипят креста крепления.
И губы уксусом печет.
Еще, еще терпение.

Зато в столетиях расчет

за всё! Молитвы, пение —
«Воскрес воистину»… Еще
терпение, терпение!

ИЛЛЮЗИИ