Том 1. Стихотворения

Предположение о Лермонтове не находит достаточного основания и в отношении к нему самого Баратынского. Встретясь с Лермонтовым зимой 1840 г. в Петербурге, Баратынский писал жене: «Познакомился с Лермонтовым, который прочел новую прекрасную пьесу: человек без сомнения с большим талантом, но мне морально не понравился. Что-то нерадушное, московское» (изд. Собр. соч. Баратынского, 1884, стр. 510). По свидетельству Плетнева, Баратынский, посетив его 8 сентября 1843 г., следующим образом отозвался о Лермонтове: «О стихах его говорить нечего, потому что он воспринял лучшее у Пушкина и других современников» (переписка Грота, т. II, стр. 112). Между тем очевидно, что именно в это время уезжавший за границу Баратынский передал Плетневу стихотворение для «Современника». № 10 «Современника», как это видно из письма Плетнева к Гроту, был «совершенно готов» 17 сентября (там же, стр. 117).

В стихотворении следует видеть косвенный ответ Белинскому. В своем отзыве о «Сумерках» Белинский писал: «Давно ли г. Баратынский, вместе с г. Языковым, составлял блестящий триумвират, главой которого был Пушкин? А между тем, как уже давно одинокою стоит колоссальная тень Пушкина и, мимо своих современников и сподвижников, подает руку поэту нового поколения, которого талант застал и оценил Пушкин еще при жизни своей! (т. е. Гоголю Ред.). Давно ли каждое новое стихотворение г. Баратынского, явившееся в альманахе, возбуждало внимание публики, толки и споры рецензентов?.. А теперь тихо, скромно появилась книжка с последними стихотворениями того же поэта – и о ней уже не говорят и не спорят, о ней едва упомянули в каких-нибудь двух журналах, в отчете о выходе разных книг, стихотворных и прозаических» (Собр. соч., под ред. С. А. Венгерова, т. VII, стр. 477. № 12 «Отеч. Зап.», со статьей Белинского, вышел в декабре 1842 г.). В ответ на эти слова, называя Белинского «намеднишним зоилом», т. е. зоилом Пушкина,

Уже кадящим мертвецу,
Чтобы живых задеть кадилом,

Баратынский напоминает неодобрительные отзывы Белинского: о «Повестях, изданных Александром Пушкиным» («Молва», 1835, № 7) и IV-й части «Стихотворения Александра Пушкина» («Молва», 1836, № 3).

Из этих конкретных фактов и вырастает отвлеченная тема стихотворения, тема «судьбы Поэта».

«Когда твой голос, о поэт» было последним стихотворением Баратынского, напечатанным при жизни поэта, и единственным после статьи Белинского о «Сумерках».

«На всё свой ход, на всё свои законы…»^*

При жизни поэта не печаталось.

Принадлежность стихотворения Баратынскому устанавливается копиями Н. Л. Баратынской (Пушк. Дом Акад. Наук, 21733). Предположительно датируем 1841 г. Очевидно, в свое время эпиграмма не могла быть напечатана по причинам как личного, так и общественного порядка, вытекавшим из взаимоотношений самого поэта с московским обществом (см. биографическую статью). На этом основании включаем эпиграмму в основной текст.

Коттерии^*

При жизни Баратынского в печати не появлялось. Впервые опубликовано в «Русск. Архиве», 1890, кн. I, стр. 326, под заглавием «Баратынский об одном литературном кружке».

В цензурной копии «Сумерек» в отличие от прочих стихотворений, переписанных набело писарской рукой, стихотворение вписано рукой Н. Л. Баратынской дважды. Первая запись на одном листе со стихотв. «На что вы дни…» представляет собой копию черновой редакции (см. ее на стр. 141). Эта запись зачеркнута. Ниже стихотворение вписано набело в принятой нами редакции.

(1) Ст. 7–8 перефразируют с обратным смыслом известное евангельское изречение: «Истинно, истинно говорю вам, где двое или трое соберутся во имя мое, там я среди них».

В письме к С. Л. Путята Баратынский в мае 1842 г. писал: «Наши предположения оправдываются. Теперь уже не мы одни подозреваем существование организованной коттерии (курсив наш. Ред.). На нее вопят в Москве новые ее жертвы. Настенька, которая сегодня не успевает вам писать, все это раскажет подробно» (письмо не опубликовано, автограф принадлежит Н. И. Тютчеву).

Из письма Настасьи Львовны выясняется, что под организованной коттерией Баратынский разумел «свербеевщину», т. е. когда-то близкий ему круг прежних «московских наблюдателей» – Шевырева, Киреевских, Свербеева и др., с 1841 г. сгруппировавшихся вокруг журнала «Москвитянин». Рассказывая о впечатлении, произведенном в этом кругу статьей Белинского против Шевырева «Литературный Педант», Настасья Львовна пишет: «…в действительности общество существует и на основе в высшей степени гнусной… все означенное общество с пеной у рта от ярости на Белинского… постановило, что его следует погубить и вредить ему всеми средствами…».

На основании этих данных очевидно, что эпиграмма направлена против круга «Москвитянина» и должна быть датирована началом 1842 г.

По свидетельству Бартенева, эпиграмма в свое время не была пропущена цензурой из-за двух последних стихов («Русск. Архив», 1911, № 8, стр. 512).