Так из дому, гонимая тоской,— Тобой! — всей женской памятью, всей жаждой,Всей страстью — позабыть! — Как вал морской,Ношусь вдоль всех штыков, мешков и граждан.О вспененный высокий вал морскойВдоль каменной советской Поварской!Над дремлющей борзой склонюсь — и вдруг —Твои глаза! — Все руки по иконам —Твои! — О, если бы ты был без глаз, без рук,Чтоб мне не помнить их, не помнить их, не помнить!И, приступом, как резвая волна,Беру головоломные дома.Всех перецеловала чередом.Вишу в окне. — Москва в кругу просторном.Ведь любит вся Москва меня! — А вот твой дом…Смеюсь, смеюсь, смеюсь с зажатым горлом.И пятилетний, прожевав пшено:— «Без Вас нам скучно, а с тобой смешно»…Так, оплетенная венком детей,Сквозь сон — слова: «Боюсь, под корень рубит —Поляк… Ну что? — Ну как? — Нет новостей?»— «Нет, — впрочем, есть: что он меня не любит!»И, репликою мужа изумив,Иду к жене — внимать, как друг ревнив.Стихи — цветы — (И кто их не даетМне за стихи?) В руках — целая вьюга!Тень на домах ползет. — Вперед! Вперед!Чтоб по людскому цирковому кругуДурную память загонять в конец, —Чтоб только не очнуться, наконец!Так от тебя, как от самой Чумы,Вдоль всей Москвы —……. длинноногойКружить, кружить, кружить до самой тьмы —Чтоб, наконец, у своего порогаОстановиться, дух переводя…— И в дом войти, чтоб вновь найти — тебя!
17-19 мая 1920
«Восхищенной и восхищённой…»
Восхищенной и восхищённой,Сны видящей средь бела дня,Все спящей видели меня,Никто меня не видел сонной.И оттого, что целый деньСны проплывают пред глазами,Уж ночью мне ложиться — лень.И вот, тоскующая тень,Стою над спящими друзьями.
17-19 мая 1920
«Пригвождена к позорному столбу Славянской совести…»
Пригвождена к позорному столбуСлавянской совести старинной,С змеею в сердце и с клеймом на лбу,Я утверждаю, что — невинна.Я утверждаю, что во мне покойПричастницы перед причастьем.Что не моя вина, что я с рукойПо площадям стою — за счастьем.Пересмотрите все мое добро,Скажите — или я ослепла?Где золото мое? Где серебро?В моей руке — лишь горстка пепла!И это все, что лестью и мольбойЯ выпросила у счастливых.И это все, что я возьму с собойВ край целований молчаливых.