Цветок к груди приколот,Кто приколол, — не помню.Ненасытим мой голодНа грусть, на страсть, на смерть.Виолончелью, скрипомДверей и звоном рюмок,И лязгом шпор, и крикомВечерних поездов,Выстрелом на охотеИ бубенцами троек —Зовете вы, зоветеНелюбленные мной!Но есть еще услада:Я жду того, кто первыйПоймет меня, как надо —И выстрелит в упор.22 октября 1915
«Цыганская страсть разлуки…»
Цыганская страсть разлуки!Чуть встретишь — уж рвешься прочь!Я лоб уронила в руки,И думаю, глядя в ночь:Никто, в наших письмах роясь,Не понял до глубины,Как мы вероломны, то есть —Как сами себе верны.Октябрь 1915
«Полнолунье и мех медвежий…»
Полнолунье и мех медвежий,И бубенчиков легкий пляс…Легкомысленнейший час! — Мне жеГлубочайший час.Умудрил меня встречный ветер,Снег умилостивил мне взгляд,На пригорке монастырь светелИ от снега — свят.Вы снежинки с груди собольейМне сцеловываете, друг,Я на дерево гляжу, — в полеИ на лунный круг.За широкой спиной ямщицкойДве не встретятся головы.Начинает мне Господь — сниться,Отоснились — Вы.27 ноября 1915
«Быть в аду нам, сестры пылкие…»
Быть в аду нам, сестры пылкие,Пить нам адскую смолу, —Нам, что каждою-то жилкоюПели Господу хвалу!Нам, над люлькой да над прялкоюНе клонившимся в ночи,Уносимым лодкой валкоюПод полою епанчи.В тонкие шелка китайскиеРазнаряженным с утра,Заводившим песни райскиеУ разбойного костра.Нерадивым рукодельницам— Шей не шей, а все по швам! —Плясовницам и свирельницам,Всему миру — госпожам!То едва прикрытым рубищем,То в созвездиях коса.По острогам да по гульбищамПрогулявшим небеса.Прогулявшим в ночи звездныеВ райском яблочном саду…— Быть нам, девицы любезные,Сестры милые — в аду!Ноябрь 1915
«День угасший…»
День угасшийНам порознь нынче гас.Это жестокий час —Для Вас же.Время — совье,Пусть птенчика прячет мать.Рано Вам начинатьС любовью.Помню первыйВаш шаг в мой недобрый дом, —С пряничным петухомИ вербой.Отрок чахлый,Вы жимолостью в лесах,Облаком в небесах —Вы пахли!На коленяхСнищу ли прощенья заСлезы в твоих глазахОленьих.Милый сверстник,Еще в Вас душа — жива!Я же люблю словаИ перстни.18 декабря 1915
«Лежат они, написанные наспех…»
Лежат они, написанные наспех,Тяжелые от горечи и нег.Между любовью и любовью распятМой миг, мой час, мой день, мой год, мой век.И слышу я, что где-то в мире — грозы,Что амазонок копья блещут вновь.— А я пера не удержу! — Две розыСердечную мне высосали кровь.Москва, 20 декабря 1915
«Даны мне были и голос любый…»