Читаем Том 1. Стихотворения полностью

Том 1. Стихотворения

Стекло лазури, мания величья,Философия Шеллинга, газета и шар ГесперидВсё было странно найти на снегуГномы спускались к извилинамВек, слов, капель, цветовНемного выше рвали газетуИ ангелы ели судьбуТам Гамлет кричал о закатеИ билась Офелия в новом стеклянном гробуВидимо, не зная философии Шеллинга.

«Встреча в палате больничного запаха…»

Встреча в палате больничного запаха с сном о смородинеизумило лицо военных бутылок. Волос опятьтанцевал, звезды с собора снимали венцыгазолиновых ламп. Волос опять танцевал,но смутился и пал на затылок. Каждая лампамечтала, потом разошлись по делам. А в подвалесобора машины считали погибшие души. Их рвалина части с мучительным треском холста – лучигазодвигателей падали в хаос стеклянныхи каменных башен. Каштаны цвели, купаяськорнями в моче. Цветы осыпались, и к небулетели огни лепестков. В подвале шарывозвращались к исходу веков. И близилось утро.

«Стекловидные деревья рассвета…»

Стекловидные деревья рассветаНа фабричном двореТам Гамлет пускает в ход сложнейшие машиныКоторые ударяют колесамиВ вершины подводных горИ таютУтро равняется себе и соседнему вечеру счастья

«Философия Шеллинга упразднила газету и библию…»

Философия Шеллинга упразднила газету и библию,и никто не читает ни того, ни другого, ни третьего,сказал ангел. Другой пустил машину в ход –и медленно над миром стал появляться Рассвет.Внизу низшие духи кричали о муке железнойруки, о шарах, о парах умывальника и ещео многом, левом и правом. Но они затихали, дойдядо философии Шеллинга, ибо оттуда открывалсявид на газету, стеклянную библию, окаменелуюруку и фотографический снимок, изображающийкубический камень. Где голубь, смеясь, говорил осудьбе возвратившихся к звукам первоначальноймашины, они появлялись, и гасли, и, бежа, махалируками.

«Стекло лазури, мания верблюдов…»

Стекло лазури, мания верблюдовСоленая печаль орлов, огонь луныИ голова священника на блюдеВсе были вы давно нам сужденыМы только узнаём и вспоминаем:Да, так бежал ручей из слабых рукИ что-то падало чего нельзя качаясьВернуть к исходу и закату мукКак гири, души опускались к солнцуРека текла во мраке наизустьРука рвала с себя наряд прекрасныйПарад прекрасных звезд не знал отцаВсё это помнит сердце подлецаОн неумело руку поднимаетК плечу, но у плеча уж нет лицаКак быстро память счастье забывает.