Том 1. Стихотворения

Стоит печаль, бессменный часовой,
Похожая на снегового деда.
Ан мертвецу волков не страшен вой,
Дождется он безвременной победы.

Мы бесконечно медленно едим,
Прислушиваясь к посторонним звукам.
От холода ползет по снегу дым,
И дверь стучит невыносимым стуком.

Дрожь суеверная, присутствие любви.
Отсутствие – спокойный сон и счастье.
Но стёкла вдруг, звеня, летят на части.
Хлад прыг в окно, и ан как черт привык.

Он прыгает по головам сидящих,
Те выпрямляются, натянуто белея.
Стал дом похожим на стеклянный ящик
С фигурами из сахара и клея.

Ребенок-смерть его понес, лелея.

В борьбе со снегом *

Над белым домом белый снег едва,
Едва шуршит, иль кажется, что белый…
Я приходил в два, два, и два, и два –
Не заставал. Но застывал. Что делать!

Се слов игра могла сломать осла,
Но я осел железный, я желе
Жалел всегда, желал, но ан ослаб.
Но, ах, еще! Пожалуй, пожалей!

Не помню. О, припомни! Нет, умру.
Растает снег. Дом канет бесполезно.
Подъемная машина рвется в бездну.
Ночь мчится к утру. Гибель – поутру.

Но снова я звоню в парадный ход.
Меня встречают. – Вера, чаю! – чаю,
Что кончится мой ледяной поход.
Но Ты мертва. Давно мертва!.. Скучаю.

«Труба – по-русски, по латыни – тромба…» *

Т. Татиде

Труба – по-русски, по латыни – тромба.
Тромбон житейский – во, во, вот что я!
На части рвусь, как шоколадна бомба,
Бьюсь медным лбом, но крепко бытие.

Ах, счастья репка – как засела крепко!
Ах, рыбка счастья – в глубину пошла!
Где, Степке, мне ее добыть, растрепке,
Кой мой не может разорить шалаш!

Шалишь, мне грит, мир то есть говорит:
Пора с старши́м на мире замиряться.
А я в ответ: мол, не хочу мараться.
А те все хором: Степка, нагорит.

Тубо! Табу! Бо-ом, – в ответ тромбон.
Джаз-банд на сеновале. Валит банда.
Крестьяне век не слышали джаз-банда,
Бьют радостно меня по голове.

Лежу в гробу. И вдруг из гроба: боом!
Танцует причт, танцует поп – что делать!
Колокола танцуют тили-бом,
Все землепашцы на своих наделах.

Все самодержцы на земли пределах.

«Глаза, как голубые губы…» *