Чу! Подражая соловью, поетБезумная звезда над садом сонным.Из дирижабля ангелы на ледСойдя, молчат с улыбкой благосклонной.В тропическую ночь над кораблемОна огнем зеленым загорелась.И побледнел стоящий за рулем,А пассажирка в небо засмотрелась.Блуждая в звуках, над горой зажглась,Где спал стеклянный мальчик в платье снежном,Заплакал он, не раскрывая глаз,И на заре растаял дымом нежным.Казалось ей: она цветет в аду.Она кружится на ночном балу.Бумажною звездою на полуОна лежит среди разбитых душ.И вдруг проснулась: холод плыл в кустах,Она сияла на руке Христа.
Вода клубилась и вздыхала глухо,Вода летала надо мной во мгле –Душа молчала на границе звука,Как снег, упасть решившийся к земле.А в синем море, где ныряют птицы,Где я плыву – утопленник готов, –Купался долго вечер краснолицыйСредь водорослей городских садов.Переливались раковины-крыши,Сгибался поезд, как морской червяк.А выше, то есть дальше, ближе, ниже,Как рыба, рыскал дирижабль-чудак.Светились чуть медузы облаков,Оспариваемые торопливой смертью.Я важно шел походкой моряковК другому борту корабля над твердью.И было всё на малой глубине,Куда еще доходит яркий свет.Вот тонем мы, вот мы стоим на дне.Нам медный граммофон поет привет.На глубине летающего моряУтопленники встретились, друзья.И, медленно струясь по плоскогорью,Уж новых мертвецов зовет заря.Вода вздыхает и клубится тихо,Как жизнь, что Бога кроткая мечта.И ветра шар несется полем лихо,Чтоб в лузу пасть, как письма на почтамт.