Том 11 (XVI век, сочинения Ивана Грозного и Андрея Курбского)

Не пристало человеку невежественному и неученому, да еще и поврежденному умом, быть императором, предводительствовать войсками и заниматься расстановкой войск в боевом порядке для сражения с врагом. А еще меньше пристало такому рассуждать о высоком разуме, обсуждать и истолковывать философские вещи, хваля одно и смеясь над другим. И вот что меня очень удивило: послал я вашей княжеской светлости вещь духовную — слова апостола, протолкованные светлейшим мужем, который не только постиг вершины светской учености, но и преисполнен Святого Духа. И не было никого другого ни на востоке, ни на западе, кто мог бы лучше и подробнее, чем этот вселенский учитель, объяснять слова евангелистов, апостолов и пророков, содержащие неопровержимые свидетельства и аргументы. Одно из его произведений, которые можно сравнивать с драгоценнейшими сосудами, украшенными дорогими камнями и жемчугом, перевел я с латинского языка на любимый и желанный твоим предкам, родной их славянский язык, стараясь ни в чем нисколько не изменять ни смысл, ни грамматический строй. И послал я его к вашей милости для душевного удовольствия, предлагая вашей благородной, святой княжеской душе то, что почерпнул я от этого благороднейшего и святейшего учителя. И не знаю, как могло такое случиться с вашей милостью, чтобы давать его читать человеку, который не только мало смыслит в науке, но и совершенно несведущ в грамматике, да к тому же еще преисполнен сквернословия и извергает без стыда скверные нечистоты на Священное Писание. Я сам слышал, как он в своих дерзких речах искажал слова апостола Павла. Или вот еще, советует ваша милость отдать их для перевода на польский язык для лучшего их понимания. Поверь мне, ваша милость, что если бы даже собралось много ученых и они бы пытались передать грамматические формы славянского языка в польской тарабарщине, но передать текст в текст не смогут. И не только славянские или греческие тексты, но даже и их любимые латинские. Смысл еще можно кое-как передать, но слог будет очень многого лишен.

Уж лучше бы ваша милость приказал сжечь это писание, если оно вашей милости не понравилось, или отдал бы его какому-нибудь попу в русскую церковь. А чтобы ваша милость не подумал, что я вымышляю что-нибудь от себя, я посылаю вам несколько строк из книги Дионисия Ареопагита, где он обращается к апостолу Тимофею и советует не показывать глупцам духовные вещи, как ты сам увидишь, прочитав.

Из книги Дионисия Ареопагита. Ты же, мое дитя, согласно преподобному, имеющемуся у нас священническому преданию и уставоположению, слушай сам священнолепие бываемого в святости произносимых божественных учений, и то, что бывает в уме, спрячь священным сокровением от множества непосвященных и храни как видимое только одному, ибо, по евангельскому слову, не подобает перед свиньями метать бисер ума, чистое, боговидное и добротворное украшение.

ВТОРОЕ ПОСЛАНИЕ КНЯЗЮ КОНСТАНТИНУ ОСТРОЖСКОМУ

Подготовка текста, перевод и комментарии А. А. Цехановича

ОРИГИНАЛ

ЛИСТЪ АНДРЕЯ ЯРОСЛАВСКОГО ДА КНЯЗЯ КОСТЯНТИНА, ВОЕВОДЫ КИЕВСКОГО

Листъ твоего величества, такъ и книжица Скаркги езуита,[1178] софизматов исполненая, также и листъ до твоей милости писаны ото инославного и прелукавого Мотовила (не вемъ, естьли и ныне еще, або и поднесь, любимаго твоего слуги) — прияхомъ ихъ и выразумехом. Другое оставя, немощи ради недуга моего, обдержащаго мя, о том-то мало Мотовиле реку. Хто слышалъ от века, или где писано в крониках, ижбы волко разтерзателя ко стаду овецъ на пожить взывати? — сииречь, ижбы христианинъ правоверный ото арианина христоненавистного услаждался епистолиями, или приимовал от него Писания, на помощь церкви Христа Бога? А той-то Мотовило инославны не токмо арианского духа в себе имеетъ, но воистинну сугубе злейшаго, неистовейшаго диявола, ланфима на общего владыку, Христа нашего, отрыгающа, подалеко горчайшии и ядовидши, нежели Арий безбожны. Бо он согласник и обновитель Павла Самосадского ереси и Фотинуса[1179] неякого, древних еретиков, которые прели преждевечности Сына Божияго и не верили пророческимъ словесемъ, начало полагающе от Марии Христу, ихже давно попранно и обличенна ересь, и проклятием осуждена и с ними вкупе.