Том 15 (XVII век)

В то же время король Астрономос, тесть его, выдавал свою дочь, а его жену королевну Неомению за некоего князя Асирского, именем Клеофа[1289]. Бе бо уже минуло седмь лет, как уже не видала Брунцвика, ни знамения никакова, и отчаяшася Брунцвика. Доведавши же ся Брунцвикъ того, и поиде во град, а лев за ним. И прииде на двор королевский, и вниде в полату, и узре свою кралевну. Бе бо она посажена с тем князем Клеофом за столом по чину королевскому. Он же возмутися в жалости велми, бе бо ему люба была, и начат ждати часу. Приспевшу время, егда хотяху стати из-за стола, и после стола принесоша пития красного[1290], и начаша подавати по кубку златому, иже беша[1291] в полате той, иным же из сребреных стоп. И усмотриша Брунцвика, что един стоит, и подаша ему кубец златый испити, а его не познаша, и достася ему тот златый кубецъ, из него же пил князь Клеофа с Неомениею кралевною. Брунцвик же, снявши перстень с руки своей Неомениин и положи его в той кубец златый, учинивши им почестную[1292] знатьбу[1293]. Идучи з города, написа тако над вороты: «Тот, которому уже седмь лет, как поиде из града сего, ныне же прииде и был в городе и на королевском дворъ». И узриша таковое написание над враты, и начат молва быти во граде о том, хто б таков. Инии глаголаху сей, и инии иначе глаголаху, и бысть пря[1294] велика. Королевна же Неомения узре в златом купцы свой перстень и сохрани его, понеже узна, что Брунцвиков перстень, иже взят у ней для знамения. Поведашу отцу своему, и тако поиде слава о нем велия.

И не даша ему кралевны, он же начат быти смущен и повеле оседлати 30 коней, и сяде сам на конь, и повеле людем своим, 30 человекъ, с собою ехати. И тако погна за Брунцвиком, и нагна его на пути, и хоте его убити. Видячи же то Брунцвикъ, и выняв меч и рече: «Сними с того жениха главу скоро и съ его слуг!» И тако полете глава з жениха и со слуг его скоро, а лев расторгнул их, и кони их побегоша назад. Потом же Брунцвикъ поиде в некий град свой, ту его прияша, яко истый[1295] бе князь их. И тако посла по паны своя, тогда паны его и рыцари с великою радостию ехаша ко истому государю своему и взяша в столный град Прагу и тако ехаша с ним честно[1296].

И егда же приехаша близко столнаго града, тогда король Астрономос довеся[1297] подлинно, — истый то Брунцвик, выеха далече и з дочерию своею на стречю Брунцвику. И тако выехаша многое множество старых и младых из столнаго града Праги на стречю государю своему, воздающе ему великую честь. И бысть в то время радость велия всей земли Ческой, что князь их добы лва. И тако с великою радостию въеха в столный свой град Прагу, и начат веселитися, и сотвори пир велий на властей своих, и дари их дарми великими. И начат им поведати о пути своем, какие ему напасти были и бои с теми чюды морскими, поведа им все по ряду. Кралевна же Неомения велми возвеселися о нем. И тако потом повеле Брунцвикъ во всех местех своих славу свою пети и лва на знаменех[1298] писати, на всяких королевских вещех, со единыя страны орла на красной земли[1299], а з другия страны лва серого на черной земли.[1300]

И тако поживе в своем царстве в велицей чести и радости 35 лет, и приживе единаго сына, и нарече имя ему Владислав. И пожив в старости дней своих, и тако преставися, и погребен бысть честно. Лев же паки по смерти его велми начат тужити по нем и тосковати, имеючи к нему великую веру. И с тое великие тоски прииде на гробницу его, и велми воскрича, и паде мертвъ. И тако скончася левъ.

КОММЕНТАРИЙ

Во второй половине XIV в., в эпоху национального и государственного подъема, ознаменованного основанием в Праге, тогдашней столице Священной Римской империи, Карлова университета — первого университета в Средней Европе, комплекс литературных памятников на чешском языке пополнился прозаическим диптихом. Он объединил повесть о Штильфриде (ее не дошедший до нас прототип был, видимо, сложен либо так называемым «безразмерным» стихом, либо рифмованной прозой) и повесть о Брунцвике (в ней использованы средневековые германские поэмы на тему «рыцарь со львом»). В результате объединения герои повестей были связаны родственными узами (чешский князь Штильфрид стал отцом князя Брунцвика) и общими целями: оба они стремятся к подвигам, дабы заслужить новые гербы. Смена гербов чешских государей (орел — лев), изложенная в повестях эпическими средствами и отнесенная к вымышленным князьям, соответствует исторической реальности. Древнейшая рукопись с диптихом датируется серединой XV в. (Университетская библиотека в Праге, XI. В. 4). Впоследствии, в XVI—XIX вв., повести печатались в пражских и провинциальных (чешских, моравских, словацких) типографиях, перешли в разряд «книжек народного чтения», переводились на немецкий и венгерский языки (см.: Kolár J. Česká zábavná próza 16. stoleti a tzv. knižky lidoveho čteni. Praha, 1960).