Том 17 (XVII век, литература раннего старообрядчества)

Паки же реку тебе, душе моя, не мощно бо нам не срести[26] нас сетованию, егда в пути правды шествуем, и телом в недузех не болети, и болезнем не пребывати, и неизменну телом быти, аще в добродетелех жити возлюбим и отеческим путем ходити. Не мощно есть кому спастися и приближитися Христови кроме скорбей. Аще отсецает кто возрастающу ту, пресецает свое спасение. Аще на страсти кто не дерзает, и полезнаго не получит. Бегаяй скорбей бежит жизни вечныя. Аще хощеши, душе моя, истинно спастися, без скорбей никакоже, возможно, спастися. Не много бо лет спасает нас, но упование и усердие. Аще и един день скончаем в терпении, лучше есть ста лет без скорбей. Что бо нас ползует долгота лет, аще в лености живем и не понужаемся на смерть! Всякая бо добродетель навыкнути нуждею и терпением, ни которая добродетель не исправится без нужи, и без скорби, и бес терпения. Вси бо святии, иже от всего века, сим путем тесношественным искушени Быша, и скорбным проидоша, и сице угодиша Богови. Не просто же убо тако тесен, но зело тесен — грядущаго по нем купно обе нозе не приемлет вместите, но едину по единой[27]. По обою же страну путя оного стремнины неизреченныя и пропасти, тамо же исполнено гадов ядовитых, пристрастия и прелести мира сего, по немже шествуя, не озираемся вспять, да некако ринемся во глубину стремниней оных и снедени будем от зверей оных, еже есть да не прилипаем, ниже сматряем, ниже внимаем мудрованию и мятежу мирскому, ниже изыскуем[28] любо и мало что века сего, да некако тленных сих ради и погибающих и маловременных отпадем упования Божия, и жизни будущия бесконечныя, и славы Божия. Да никтоже надеется внити в покой тесною[29] плотию, или бремя носяще житейская путем тем, понеже бо велми тесен. Точию любезна препоясався от всякаго мятежа и пристрастия мирскаго, и бремя житейское отринувше от себе, и утончивше тело свое, терпяще всякия скорби, «плоть бо и кровь Царствия Божия не наследит»[30]. Исходяй бо от скорбей всякоя добродетели несуменно[31] отлучается. По смотрению бо Божию и скудость душам попущается, и различных искушений, и скорбей, да яве будут любяй Бога. Бес повеления бо Божия ни един влас главы нашея не погибнет[32]. Не хощет бо Бог человеку быти кроме печали на всяк день. Весть бо, яко кроме его не можем спасени быти. Рекл бо есть во всем тесный и прискорбный путь гнати[33],[34] всякому бо добру или преди идет, или последует искушение, не дается бо дар Божий Святаго Духа бестрадания, ниже убо есть еже по Бозе бываемое, аще не искусится напастию. Не той блажен, иже творяй добрая подвижне, но иже подъемляй последняя злая с радостию. «Егоже бо любит Бог, того и наказует»[35]. Зело бо ползуют скорби без смущения терпящего их.

Терпим, терпим лютыя и жестокия скорби Царствия ради Небеснаго и жизни вечныя. Елико бо тело изнемогает, толико душа силна бывает и освящается[36]. Аще бо кто скорбная терпит, той и радостная получит. Аще кто в горких крепок, той и сладких не погрешит. Давай сам себе в подвизе умрети, а не жити в лености. Аще бо телом не умрем волею[37], о благодати Божии душею ожити не можем; но и неволею всяко хощем умрети, всяко, телом и душею. Завет положи в мысле твоем, яко не имый к тому живота в сем житии[38], и тако приступи работати Господеви. И якоже кто предуготовлься в смерть и отчаявся настоящыя жизни, яко не препяти ся животом сим, к тому[39] не взирай на питающих тело и угождающих, и разширяющихся, и ботеющих[40] плотию, и хотящих итти прежереченным тесным и скорбным путем и внити во Царство Небесное. Не приемлет бо таковых, ниже мощно, одоле бо плоть душею, якоже и сам веси бываемое, таковыи бо работают паче телу, а не Богу.