Том 17 (XVII век, литература раннего старообрядчества)

И паки реку о преподобных и о святителех, како пострадаша: всеми бо образы понудишася[59] и всякое злострадание претерпеваше. Несть ли се тесный и прискорбный путь, или не зелная ли горесть? Несть ли се умертвие на всяк день? Или не нужницы ли Царствия ради Небеснаго, еже есть сице? Ов тело свое поправ, яко врага; ов алканием и жаждею тело свое изнуриша; ов жестокими труды моряше тело свое Бога ради и сокрушающе, ов же паки сна себе не даяше; ин смири себе дозела[60] и урод вменяся мирови Бога ради; ин же паки мраз и солнечный вар терпяше; друзии же за веру и за правду умроша; друзии же паки в пустынях, яко зверие дивии, скиташася и не имеюще никогоже от человек, утешающаго их, и не бяше кто печали отлагая им, точию един Бог с ними. И что много глаголю, — но всяко всеми образы талеса своя оскорбиша, да душам своим пространство обрящут.

Реку же тебе и о уродивых Христа ради, како потрудишася, велику бо беду подьяша и пострадаша: постом, и жаждею, и зноем згараше телеса их; не имуще ни одежи, ни обуви телеса их, но наго и босо пребывающе, но яко птица летающе безгнездная, от солнца горя и от мраза померзая, от дождя и снега и от прочия воздушныя тягости никакоже уклоняшеся, и всякое пхание и биение претерпеваху; бе же от толикия нужды телеса своя велми изсушиша, и изнуриша, и измождало, и огореша.

Ты же, душе моя, сих ничтоже пострадала еси. Не веси ли, душе моя, яко нужницы восхищают Царство Небесное[61]. Якоже и слышала еси, кто может изрещи подробну труды всех святых. Прочее помолчю. Вся же сия воспоминаю, да навыкнеши, како святии пожиша, и за веру и за правду умроша, и претерпеша всякую скорбь с радостию, яко сладчайшую чашу растворену, кроме бо скорбей и тесноты не мощно спастися.

Что же реку о самом том Творцы небу и земли, и всей твари, видимой и невидимой! Хотяй бо избавити род человеческий от работы вражия и от адовых темниц и спасти от клятвы преступления прадеда Адама[62], сего бо ради бывает Бог человек, и воплотися от Духа Святаго в Пресвятую Девицу Марию, и родися без семени, и бывает невидимый видим, и со человеки поживе, и приемлет поношение, и бесчестие, и заплевание, и соударение в пречистое лице свое от бренна человека, и на кресте распинается, и тростию по главе ударяется, и оцта[63] и желчи напаяется, и копием прободается, таже и на смерть предается, и во гробе пологается, и паки воскрешается в третий день властию своею. О, преславное чюдо, и аггелом чюдимо и человеком! Безсмертный восхоте умрети, не терпя бо видети мучима своею руку создания[64] от насилия вражия в заключении адове. О, кротости крайния и человеколюбия твоего неизреченнаго к нашему обнищанию и сиротству! О, ужасное видение долготерпения твоего! Ужасает ми ся ум, и страх велик нападе на мя, и трепещут кости моя, сия глаголя. Творец всей твари, видимой и невидимой, а от твари своея изволи пострадати, от тленна человека, егоже и ангели ужасаются, и непрестанно славословят вся силы небесныя создателя своего, и вся тварь воспевает, и со страхом работают, а демонския силы трепещут. Вся же сия терпит и стражет волею, нашего ради спасения, и образ нам показа смирения, да сице постражем, якоже слышала еси.