Том 18 (XVII век, силлабическая поэзия)

Купец некто богатый во граде живяше,
но, расточив богатство, зело обнищаше.
Сей, пришед к жидовину, у него просил есть
взаим сребра на куплю, жид не отвратил есть
Лица от просящаго, токмо ему рече:
«Даждь ми залог на сребро, добрый человече».
Купец отвеща ему: «Не имам что дати,
но споручника[460]

дам ти, ты изволи взяти,Споручника же велми честна и благаго,
дам Николая тебе, отца пресвятаго».
Жидовин рече: «Слышу того мужа быти
праведна, ни обыкша никого же лстити;
Споручению его хощу веру яти
и тебе взаим сребра яко требе дати».
Совещавшася убо в монастырь идоста,
в храм свята Николая оба приидоста.
И внегда пред образом его има стати,
купец он христианин ял есть глаголати:
«Олтарь, пред ним же стою, и отца святаго
Николая даю ти, яко праведнаго
Споручника за сребро, — яко ти воздати
имам в день нареченный, а никако лгати».
Жид на глаголы сия сребра ему дал есть,
он тем благополучно куплю содеял есть;
Пособием Божиим богат сотворися,
скоро нужда нищеты бывшия забыся.
Пришедшу же дни, в онже долг нужда воздати,
моли купец ов жида, еже еще ждати.
Жид три краты оному время продолжаше,
а он в сердци лукавый умысл соблюдаше.
Напоследок, егда жид оному стужал[461] есть,
он со клятвами рече, яко долг отдал есть.
Жидовин пред судии онаго призваше
и суда правдиваго на лживца прошаше.
Судии жидовина судом оправдиша,
да купец сребро отдаст, чинно присудиша,
Или да клятву деет, яко долг отдал есть.
Он сие средство, точне и жид, восприял есть.
В день убо уреченный мнози ся стекоша,
с купцем и с жидовином в монастырь идоша.
Купец же злокозненный жезл свой издолбаше
и во нь[462] цену во злате за долг вложил бяше.
Егда убо нужда бе клятву содеяти,
дал купец жидовину жезл свой подержати,
Да тако правда будет, яко отдал ему,
яко взаим дателю что должен своему.
Жидовин жезл со златом в руках си держаше,
о козни купца того ниже помышляше.
Оному, жезл держащу, клятву сотворил есть
купец, пред Николаем люте согрешил есть.
По клятве паки жезл свой от жида прияше,
тако не во лже клятву быти непщеваше[463];
И с многим веселием в дом свой возвратися,
но не долго о лести[464] своей веселися, —
Ибо жид он к святому рече Николаю:
«Рабе Божий, аз тебе споручника знаю,
Не лживому аз купцу ях веру, но тебе;
буди убо прав ныне, воздаждь еже требе».
А в то время купец той в дом ся возвращаше
и, на пути быв, тяжким сном одолен бяше,
Егоже не претерпев, спати положися
на распутий, ничто того устранися.
Тогда же колесницу волове тягнуша
тяжку зело и спяща мужа не минуша.
Нашедше на нь бременем, лестца умертвиша
и жезл, при нем лежавший с златом, сокрушиша.
Он окаянно издше[465], злато источися, —
то видети путником многим прилучися,
Иже судиям града вестно сотвориша.
Тии, пришедше к трупу, зело ся дивиша
Скорой мести Божией и злато то взяша,
жиду таможь притекшу все цело отдаша.
Жид абие в монастырь путь скорый приял есть,
святому Николаю благодарство дал есть,
Глаголя: «Отче правый, благодарю тебе,
яко правду сотворил во моей потребе:
От споручения ты ныне свобожденный,
ибо долгь ми тобою цело возвращенный.
Имам тя яко раба аз Господня чтити
и правдотворение повсюду славити.
Аще же ину милость можеши явити,
со всем аз домом имам христианин быти, —
Аще того мертвеца жива сотвориши,
во Христа мя верити чюдом наставиши».
Сия ему изрекшу, люди приидоша,
о востании мертва вести принесоша.
По них и сам оживый с многими слезами
пришед паде святому отцу пред ногами,
Пред образом онаго усердно рыдая,
прощения лжеклятвы от Бога желая.
Плакав доволно, с жидом онем примирися,
о лукавом делеси яве обличися[466].
Жид тем чудодействием бывый удивленны,
потщася[467] со всем домом си быти крещенны.
И тако единаго мужа падение
другому устройся Богом в спасение,
Иже убо, якоже в жидовстве тверд бяше,
тако во христианстве доблестно живяше,
Имея в защитника Николая себе,
ему ся поручая во всяцей потребе.