Том 2. Фантастические поэмы и сказки

Стальной паутинкой —
           радиомачта.
Граммофоны.
           Пластинки.
Трансляция начата.

Роботу шлет

           приказания все
в синем шевьотовом
           умный monsieur.

Коробка

           лак-мороз,
где луч
           и звук
                     синхронны,
нить
           фосфористой бронзы
в четырнадцать
           микронов.

И в аппаратную плывет,

то грянув,
           то стихая,
продроглый гул
           норвежских вод,
стеклянный шум
           Сахары.

То провод

           искоркой кольнув,
то темнотой
           чернея —
любую
           примет он
                         волну,
и Гамбург,
           и Борнео,
и SOS
           мертвящих глыб морских…
Планетным гулом
           о́бнят,
одной волны —
           волны Москвы
принять
           не смеет Робот.

Струится пленка

           в аппарат —
читает Робот
           реферат:

«Болезни металлов,

           распад молекул,
идет эпидемия
           внутренних раковин,
в больницах
           лежат машины-калеки,
опухшие части торчат
           раскоряками,
машин не щадит
           металлический сифилис
на Ниагаре
           турбины рассыпались…»

Кончилась

           лекция.
Monsieur
           включает —
                      с трещинкой —
жанром полегче,
программу
           в духе Лещенко.

И Робот идет,

           напевая,
пальцы
           как связка ключей:

«По улице,

           пыль подыма-ая,
прохо-дил
           полк гусар-усачей.
           Марш вперед,
                     труба зовет,
           чер-ные гу…»

Оборвут на полслове

           песенки тон,
и губами резиновыми
           не шевелит он,
пораженный
           чудовищным энцефалитом,
Робот ждет приказаний
           с открытым ртом.

3