Том 2. Рим / После Рима

Если рассматривать предписания Горация каждое в отдельности, то никаких неясностей еще не возникает. Мы легко выделяем основные мысли поэта. Красота художественного произведения – в единстве и соразмерности всех его частей; лучше малая вещь, хорошо выполненная, чем великий замысел, не воплощенный достойным образом; идеал и образец для писателя – творения греков; поэтическое дарование – ничто, если оно не подкреплено знанием правил искусства и упорной работой; искусство должно соединять прекрасное с полезным и нести людям одновременно и наслаждение, и поучение. Все эти положения, отчетливо выделяющиеся из потока горациевских мыслей, в общем вполне соответствуют нашему приблизительному представлению о художественном идеале эпохи Августа. Фразы «Поэтики» о дерзости, дозволенной художникам и поэтам (стк. 9–10), о тех, кто больше стыдится учения, чем невежества (стк. 88), о греческих образцах, которые следует листать денно и нощно (стк. 268–269), о мудрости, питающей истинное искусство писать (стк. 309), о том, что стихи должны ждать по девять лет, прежде чем они станут достойны опубликования (стк. 388), стали пословицами еще в античности.

Но когда мы пытаемся понять связь и последовательность этих мыслей в художественной ткани произведения и, шире, во всем творчестве Горация, то все оказывается совсем не столь ясным. К каким течениям античной поэтической теории примыкает Гораций в «Поэтике», почему он выбирает для постановки именно такие, а не иные вопросы, к какому жанру относится его произведение – все эти проблемы до сих пор не получили окончательного решения. Яснее всего об этом говорит следующий факт. За последние 30 лет появились три серьезные работы о «Поэтике», в каждой из них ставится вопрос о философской основе поэтической теории Горация, и в каждой из них этот вопрос решается по-своему: А. Ростаньи78 видит в «Поэтике» Горация перипатетическую традицию, О. Иммиш79 – платоническую, В. Штайдле80 – стоическую.

По-видимому, одной из причин таких разногласий по важнейшему вопросу толкования «Поэтики» является то обстоятельство, что само толкование «Поэтики» обычно непосредственно начиналось именно с этого вопроса. Из произведения выделялись отдельные места и выражения, близкие по терминологии или по содержанию к сочинениям теоретиков той или иной философской школы; затем на этих опорных точках строилась схема «развития мысли» Горация и композиции его произведения. А так как в «Поэтике» можно найти и перипатетические, и платонические, и стоические мотивы, то с каждой точки зрения ее можно было истолковать одинаково стройно и одинаково малоубедительно.

Между тем «Поэтика» Горация эклектична в самой своей основе, как эклектична вся философия века Августа – эпохи Потамона и Ария Дидима. Каждое ее положение в отдельности не принадлежит Горацию: все они представляют собой общие места поэтической технографии, лишь местами слабо окрашенные в цвет какой-нибудь философской школы81. Горацию принадлежит только отбор и группировка этих положений. Именно этим достигает он внутренней связи и единства разнородных частей своей поэтической теории, именно это позволяет его системе занять особенное место в истории античной поэтики. Здесь находится ключ к идейным основам произведения Горация. Поэтому исследование «Поэтики» должно начинаться не с выяснения философских источников отдельных положений, а с выяснения внутренней связи этих положений. Внутренняя же связь этих положений раскрывается в тематической композиции произведения. Изучение композиции «Поэтики» и должно стать первым шагом к пониманию этого произведения.