Том 24. Из сборников:«Что мне ненавистно» и «Экспериментальный роман»

Кстати сказать, если Клод Бернар отвергает практическое применение философских систем, он признает необходимость философии: «С научной точки зрения философия представляет собою вечное стремление человеческого разума к познанию неведомого. Не удивительно, что философов всегда занимают глубокие и спорные вопросы, высшие пределы наук. Тем самым они сообщают научной мысли движение, оживляющее и облагораживающее ее; они укрепляют разум, развивая его общей интеллектуальной гимнастикой, и в то же время непрестанно направляют его на разрешение бесчисленных важных проблем; таким образом, они поддерживают жажду познать непознанное и священный огонь научных поисков, который никогда не должен погаснуть в душе ученого». Замечательный отрывок! Но ни разу еще философам не говорили в такой красивой форме, что их гипотезы — чистейшая поэзия. Очевидно, на тех философов, среди которых, как надеется Клод Бернар, у него много друзей, он смотрит как на талантливых музыкантов, чья музыка подбадривает ученых в часы их трудов и способна заронить в них священный жар великих открытий. Что касается философов, предоставленных самим себе, они, кажется, обречены вечно петь, но никогда не обретать истины.

До сих пор я не касался вопроса формы у писателей-натуралистов, а ведь именно она-то и характеризует литературу. Дарование писателя заключается не только в чувстве, в «предвзятой» идее, но также и в форме, в стиле. Однако вопросы метода и вопросы формы отличны друг от друга. А натурализм, скажу еще раз, состоит исключительно в экспериментальном методе — в наблюдении и в эксперименте, примененных к литературе. Форма тут ни при чем. Установим метод, который должен быть общим для всей литературы, но допустим в ней все формы и стили — будем смотреть на них как на выражение литературного темперамента писателя.

Если угодно, я выскажу свое мнение совершенно определенно: по-моему, нынче форме придают слишком большое значение. Я многое мог бы тут сказать, но рамки очерка этого не позволяют. В сущности, я считаю, что метод затрагивает и самое форму, что язык — это прежде всего логика, естественная и научная конструкция. Лучше всех напишет не тот, кто примется бешено галопировать среди гипотез, а тот, кто пойдет прямым путем на поиски истин. Мы теперь заражены лиризмом и некстати воображаем, будто прекрасный стиль порождается возвышенным смятением, которое, того и гляди, низринет нас в хаос безумства, — нет, логика и ясность, вот что создает прекрасный стиль.