Том 25. Вождь окасов. Дикая кошка. Периколя. Профиль перуанского бандита

— Да, — подтвердил Валентин, — я тоже думаю, что брат мой Курумилла прав; для нас очевидно, что Антинагюэль любит донну Розарио и что та отвратительная тварь, которую друг наш очень хорошо называет женщиной с сердцем ехидны, велела похитить несчастную девушку с целью выдать ее Антинагюэлю; что вы думаете об этом, вождь? — спросил он Трангуаля Ланека.

— Курумилла один из самых благоразумных ульменов своего народа, — отвечал Трангуаль Ланек, — он одарен мужеством ягуара и ловкостью лисицы; его мнение совершенно благоразумно; нам именно должно идти по следам Антинагюэля.

— Пойдем же по этим следам, — весело вскричал Валентин, — тем легче для нас, потому что они довольно широки…

Трангуаль Ланек покачал головой.

— Брат мой ошибается, — заметил он, — мы точно пойдем по следам Антинагюэля, но пойдем по-индейски.

— То есть?..

— По воздуху.

— Очень хорошо, — отвечал Валентин, остолбенев от этого лаконического объяснения, — я решительно ничего не понимаю.

Вождь не мог удержаться от улыбки при виде изумления, выразившегося на лице молодого человека.

— Видите, — сказал он снисходительно, — если мы будем рабски следовать позади токи, тогда как он уже опередил нас двумя днями и едет со своими воинами верхом, а мы должны идти пешком, то, несмотря на всю нашу поспешность, мы нагоним его очень не скоро и, может быть, слишком поздно.

— Это правда! — вскричал молодой человек. — Я об этом не подумал; как же бы нам достать лошадей?

— Нам их не нужно, — возразил индеец, — по горам пешком путешествовать скорее. Мы пойдем по следам Антинагюэля по прямой линии и каждый раз, как нам встретятся эти следы, мы будем идти по их направлению и не перестанем действовать таким образом до тех пор, пока не уверимся, что нашли следы бледнолицей девушки, тогда мы изменим нашу систему преследования, смотря по обстоятельствам.

— Да, — отвечал Валентин, — то, что вы говорите, кажется мне очень замысловатым; но уверены ли вы, что идя таким образом, мы не заблудимся, словом, не попадем на ложный путь.

— Пусть брат мой будет спокоен.

— О! Я совершенно спокоен, вождь; но скажите же мне в таком случае, когда вы думаете догнать того, кого мы преследуем?

— Послезавтра вечером мы будем около него.

— Как! Так скоро? Это невозможно.

— Пусть мой брат хорошенько обдумает то, что я ему скажу: между тем как наш враг, не подозревающий, что его преследуют, однако двигающийся быстро, будет делать четыре мили по долине, мы будем делать восемь в горах.

— Вы мастер покорять пространство. Действуйте же как знаете, вождь, я вижу, что мы не можем иметь лучших проводников чем вы оба.

Трангуаль Ланек улыбнулся.

— Отправляемся же… — вскричал Валентин.

— Нет еще, — отвечал ульмен, указывая на своего товарища, который приготовлял индейскую обувь, — в пустыне все служит признаком… если случится, что те, кого мы преследуем, вздумают в свою очередь преследовать нас, ваши сапоги выдадут нас. Вы должны снять их; тогда ароканские вожди будут слепы, потому что как только увидят следы индейских воинов, они не догадаются.

Валентин, ничего не отвечая, сел на траву и снял сапоги; граф сделал то же самое.

— Теперь, — сказал, смеясь, парижанин, — как мне кажется их надо бросить в реку, чтобы враги не могли найти их.

— Пусть брат мой остережется, — серьезно отвечал Трангуаль Ланек, — сапоги надо спрятать; почем знать? Может быть после они пригодятся.

У молодых людей было по кожаной сумке, похожей на солдатскую, которую они носили на плечах. В этих сумках находились самые необходимые вещи — их плащи и одеяла. Не делая никакого замечания, они привязали сапоги к сумкам и повесили их на плечо.

Курумилла скоро окончил свою работу; он дал обоим французам обувь, похожую на его собственную. Они надели ее. Окончив все эти приготовления, авантюристы большими шагами отправились в горы в сопровождении Цезаря, составлявшего арьергард.

Глава LXVI ХИТРЕЦ ПРОТИВ ХИТРЕЦА

Как только чилийцы очистили скалу, Антинагюэль, с сожалением выпустивший их, обернулся с досадой к Бустаменте и сказал:

— Я сделал все, чего желал брат мой; чего он хочет еще?

— Теперь ничего, вождь, кроме разве только того, что и нам тоже не мешало бы ехать отсюда; это кажется было бы лучше.

— Брат мой прав, мы бездействуем здесь.

— Это правда; но послушайте, так как теперь мы свободны в наших поступках, то я полагаю, мы можем отправиться в хижину совета, чтобы составить план кампании, если брат мой этого желает.

— Хорошо, — машинально отвечал токи, следуя взором, исполненным ненависти, за последними рядами чилийских солдат, которые в эту минуту исчезли за пригорком.

Бустаменте с решительностью положил руку на плечо Антинагюэля. Тот стремительно обернулся.

— Чего хочет бледнолицый отец мой? — сказал он сухо.