Том 25. Вождь окасов. Дикая кошка. Периколя. Профиль перуанского бандита

— Друг мой, — отвечал парижанин лукавым тоном, — в том, что вы говорите, нет логики; если бы я был черт, мне не нужен бы был пароль, я вошел бы против вашей воли.

— Берегитесь, сеньор, — прошептал слуга, — этот солдат способен выстрелить в вас.

— Черт побери! Я этого и жду! — сказал Валентин, смеясь.

Слуга взглянул на молодого человека с изумлением и подумал, что он сошел с ума. Часовой, думая, что над ним насмехаются, прицелился и закричал раздраженным голосом:

— В последний раз говорю вам — уйдите или я выстрелю.

— Я хочу войти, — решительно отвечал Валентин.

— К оружию! — закричал солдат и выстрелил.

Валентин, внимательно следовавший за движениями солдата, быстро соскользнул с лошади; пуля просвистела над его головой. При крике часового и при звуке выстрела несколько вооруженных солдат в сопровождении офицера, державшего зажженный фонарь, выскочили из дворца.

— Что случилось? — спросил офицер громко.

— Э! — вскричал Валентин, которому этот голос был знаком. — Это вы, дон Грегорио?

— Кто меня зовет? — сказал тот.

— Я! Дон Валентин.

— Как, это вы, любезный друг, причиною всего этого шума? — возразил дон Грегорио, подходя. — А я думал, что на нас напал неприятель.

— Что же мне было делать? — сказал, смеясь, молодой человек. — Я не знал пароля, а хотел войти.

— Только в головы французов могут приходить подобные идеи.

— Не правда ли, что моя довольно оригинальна?

— Да, но вы рисковали быть убитым.

— Ба! Нередко рискуешь быть убитым, но все-таки остаешься жив, — беззаботно заметил Валентин. — Советую вам воспользоваться этой идеей при случае.

— Очень обязан за совет, но сомневаюсь, воспользуюсь ли я им когда-нибудь.

— Напрасно.

— Войдите же, войдите!

— Я ничего более и не желаю, мне непременно нужно видеть дона Тадео сию же минуту.

— Кажется, он спит.

— Он проснется.

— Разве вы принесли интересные известия?

— Да, — отвечал молодой человек, вдруг сделавшись печальным: известия ужасные.

Дон Грегорио, пораженный тоном, каким француз произнес эти слова, предчувствовал несчастье и не расспрашивал более. Слуги отнесли во дворц носилки, в которых спал дон Луи. По распоряжению дона Грегорио, раненый был положен на кровать, которую приготовили наскоро.

— Что случилось? Дон Луи ранен? — спросил с Удивлением дон Грегорио.

— Да, — отвечал Валентин глухим голосом: он получил два удара кинжалом.

— Каким образом?

— Узнаете, — отвечал Валентин, — но прошу вас, отведите меня сию же минуту к дону Тадео.

— Пойдемте же, ради Бога! Ваши слова заставляют меня дрожать.

И в сопровождении Валентина и Трангуаля Ланека дон Грегорио пошел большими шагами по лабиринту многочисленных коридоров дворца, расположение которого, казалось, он знал превосходно.

Глава XLIV ОТЕЦ

Дон Тадео провел большую часть ночи, отдавая приказания уничтожить следы сражения. Он назначил чиновников смотреть за городской полицией. Обеспечив насколько было возможно спокойствие и безопасность граждан, отправив несколько депеш в Сантьяго и в другие центры известие о том, что случилось, разбитый усталостью, он бросился одетый на походную постель, чтобы отдохнуть.

Он спал около часа беспокойным сном, когда дверь комнаты его с шумом растворилась; яркий свет ударил ему в лицо, вошло несколько человек. Дон Тадео вдруг проснулся.

— Кто там? — закричал он, стараясь, не смотря на свет, ослепивший ему глаза, рассмотреть тех, которые разбудили его так некстати.

— Это я, — отвечал дон Грегорио.

— Но вы не один, мне кажется?

— Нет, со мною дон Валентин.

— Дон Валентин! — вскричал дон Тадео, проводя рукою по лбу, как бы затем, чтобы прогнать последние тучи, затемнявшие его мысли. — Но я ждал дона Валентина утром; что заставило его ехать ночью?

— Причина серьезная, дон Тадео, — отвечал молодой человек мрачным голосом.

— Ради Бога, говорите! — вскричал дон Тадео.

— Будьте тверды! Соберитесь с мужеством, чтобы перенести удар.

Дон Тадео раза прошелся по комнате., потупив голову, нахмурив брови, потом остановился перед Валентином с бледным, но бесстрастным лицом. Этот железный человек преодолел себя, предчувствуя тяжесть удара, он приказал своему сердцу не разрываться от горя, своим мускулам не трепетать.

— Говорите, — сказал он, — я готов вас слушать. Когда он произносил эти слова, голос его был тверд, черты лица спокойны, Валентин, сам человек мужестве-ственный, был поражен.

— Несчастие, которое вы пришли объявить мне, не касается ли меня одного? — спросил дон Тадео.

— Да, — сказал молодой человек трепещущим голосом.

— Слава Богу! Говорите, я вас слушаю. Валентин понял, что не следовало подвергать душу этого человека более жестокому испытанию и решился сказать:

— Донна Розарио исчезла: ее похитили во время нашего отсутствия. Луи, мой молочный брат, желая защитить ее, упал пораженный двумя ударами кинжала.

Король Мрака походил на мраморную статую; никакое волнение не обнаруживалось на его суровом лице.

— Дон Луи умер? — спросил он.

— Нет, — ответил Валентин, все более и более удивляясь, — я надеюсь даже, что через несколько дней он выздоровеет.

— Тем лучше! — сказал с чувством дон Тадео. — Это для меня приятное известие.