Читаем Том 3 полностью

шел дождь но музыка ненастье разогналаза воротник с тарелку натеклов подвале нашем Зойка так давалачто было с нею мнепечально и теплона карты и на баб я был счастливчика чтобы дама улеглась нагой –сдираю я с нее зубами лифчиктрико – по-флотски – левою ногойСосо с Ягодою лакал на даче чачуни стопки сука не досталось мнеи вот на вахте хреначит кукарачубаян германскийна кожаном ремнея не взорвуся под японским танкомне поведу как Чкалов самолетно на морозе я так лабаю танго –аж сердце пляшети душа поетна проводах чернели галки словно нотыблажили урки аккордов не жалейя променял все вальсы и фокстротына танго беднойюности моейах рио-рита ах рио-ритаохота жрать как в стужу воробьюно вот столовка наша на обед закрытаа воробьяя накормлю в раю…

2012

<p>Сестрица</p>

Графине Шамборант

Выносила ссаньё за больнымиВечерами крутила киноВот таким как Зойка святымиМедицина гордится давноНе брала продуктовых подачекПрибирала засранцам кроватьУтешала глухих и незрячихЗаменяла супругу и матьПроходила когда мимо койки –А ж в глазах становилось темноТерешкова в сравнении с ЗойкойТак – слетавшее в космос говноПроплыват как белая лебедьВся тиха ровно белый снежокНо рябит твою гладь в ширпотребеЯ найти ей платочка не могВсе чины презирала все рангиА краса а высокая грудь!И крутилась с калеками в тангоТак как вальса нам не потянутьОчень жалко мне нашу сестрицуНе за то что по пьянке далаВ воскресенье в районной больницеОт сыпного она померлаЦарствие небесноеЕй за всё чудесное

2012

<p>Ресторан Жульен</p>

Паше Антонову

Завтра будет поздноВчера было раноКак Вован Ульянов указалбелая скатеркажиганская полянанаша царская палатаи Колонный залДо утра мантулитРесторан ЖульенПод столом блондинкиНе встают с коленДунайская селёдочкаУстрицы потрясныеНам поддать не западлоПод омары классныеНу хули мне АмерикаНу хули мне ЕвропаЕщё я не покойникНа бампер не ослабУ меня из гардероба –Голова и жопаЭх поросёнок с хреномФиле из свежих жабСоленье – пересылкаЗаливняк – кандейПузырёк – бутылкаПей, но не балдейОливки тут с ОлимпаПопугай в желеГриб белогвардейскийТипа на столеПрощай вагон столыпинскийОтдыхай тюрьмаИдут севрюжка-сёмужкаВодяра – КолымаЧёрная икорочкаТелячий холодецПод вдову КликухуКонтрольный огурецВырезка в законеГарнир – авторитетСолянка – несознанкаРазборка – винегретПрокурор – бефстрогановАнтрекот – важнякТакого не покушаетНа шконках наивнякКарские на пикахСучья бастурмаПрощай вагон столыпинскийОтдыхай тюрьмаГуляш из грудки страусаКозлиное рагуРябчик с оленятинкойЧерез не могу
Перейти на страницу:

Все книги серии Ю.Алешковский. Собрание сочинений в шести томах

Том 3
Том 3

Мне жаль, что нынешний Юз-прозаик, даже – представьте себе, романист – романист, поставим так ударение, – как-то заслонил его раннюю лирику, его старые песни. Р' тех первых песнях – я РёС… РІСЃРµ-таки больше всего люблю, может быть, потому, что иные из РЅРёС… рождались у меня на глазах, – что он делал в тех песнях? Он в РЅРёС… послал весь этот наш советский порядок на то самое. Но сделал это не как хулиган, а как РїРѕСЌС', у которого песни стали фольклором и потеряли автора. Р' позапрошлом веке было такое – «Среди долины ровныя…», «Не слышно шуму городского…», «Степь да степь кругом…». Тогда – «Степь да степь…», в наше время – «Товарищ Сталин, РІС‹ большой ученый». Новое время – новые песни. Пошли приписывать Высоцкому или Галичу, а то РєРѕРјСѓ-то еще, но ведь это до Высоцкого и Галича, в 50-Рµ еще РіРѕРґС‹. Он в этом вдруг тогда зазвучавшем Р·вуке неслыханно СЃРІРѕР±одного творчества – дописьменного, как назвал его Битов, – был тогда первый (или один из самых первых).В«Р

Юз Алешковский

Классическая проза

Похожие книги

Смерть в Венеции
Смерть в Венеции

Томас Манн был одним из тех редких писателей, которым в равной степени удавались произведения и «больших», и «малых» форм. Причем если в его романах содержание тяготело над формой, то в рассказах форма и содержание находились в совершенной гармонии.«Малые» произведения, вошедшие в этот сборник, относятся к разным периодам творчества Манна. Чаще всего сюжеты их несложны – любовь и разочарование, ожидание чуда и скука повседневности, жажда жизни и утрата иллюзий, приносящая с собой боль и мудрость жизненного опыта. Однако именно простота сюжета подчеркивает и великолепие языка автора, и тонкость стиля, и психологическую глубину.Вошедшая в сборник повесть «Смерть в Венеции» – своеобразная «визитная карточка» Манна-рассказчика – впервые публикуется в новом переводе.

Наталия Ман , Томас Манн

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХX века / Зарубежная классика / Классическая литература