Том 3

кругов, точно все еще не сделал выбора, и наконец по¬ несся, точно птица, которая вот так же кружила над гнез¬ дом, перед тем как улететь. С минуту было видно, как всад¬ ник мчится по степи, затем бугор скрыл его из глаз. Собаки, уже некоторое время проявлявшие беспокой¬ ство, побежали было вслед за индейцем, но быстро прекра¬ тили погоню: сели, как обычно, на задние лапы и жалоб¬ но завыли, как будто предостерегая о близкой опасности. Глава XIX Что, если он не устоит? Шекспир Рассказанное в конце последней главы было проделано так быстро, что старик, хоть и приметил каждую подроб¬ ность, не успел ни с кем поделиться своими догадками о намерениях незнакомца. Но, как только пауни исчез из виду, траппер стал и сам потихоньку пробираться к тому краю зарослей, откуда только что ускакал индеец. — В воздухе носятся запахи и звуки,— покачивая го¬ ловой, ворчал он на ходу,— да только мои старые уши и нос не способны уловить и распознать их. — Ничего не видно,— сказал Мидлтон, последовав¬ ший за ним.— У меня и зрение и слух отличные, но смею вас уверить, что и я ничего не вижу и не слышу. — Глаза у вас хорошие! И вы, конечно, не глухой! — ответил старик чуть презрительным тоном.— Нет, друг мой, нет! Они, может, и хороши, чтобы в церкви увидать из одного угла, что творится в другом, или чтоб услышать набат. Но, пока вы не проживете в прерии хотя бы год, вы то и дело будете принимать индюка за буйвола, а рев буй- вола-самца — за божий гром! В этих голых равнинах при¬ рода обманывает глаз: воздух как будто набрасывает на них изображение воды, и тогда бывает трудно распознать, прерия ли перед тобой или море. Но вот вам знак, который никогда не обманет охотника! Траппер указал на стаю коршунов, плывшую не¬ вдалеке над равниной, и, видимо, в ту самую сторону, куда так пристально глядел пауни. Сперва Мидлтон ничего не видел, кроме пятнышек на хмурых облаках; пятнышки, однако, быстро приближались, и вот уже стали отчетливо 210

различимы сперва общие очертания птиц, а затем и взмахи их тяжелых крыльев. — Слушайте,— сказал траппер, после того как Мидл- тон разглядел наконец вереницу коршунов,— теперь и вы услышите буйволов, или бизонов: ваш ученый доктор счи¬ тает, что надо их называть бизонами, хотя у охотников в этих краях они зовутся буйволами. По-моему,— добавил он, подмигнув молодому солдату,— охотнику и судить о животном и о том, как правильней его пазывать, а не тому человеку, который только и делал, что рылся в кни¬ гах, вместо того чтобы странствовать по земле, знакомясь с повадками ее обитателей. — Если говорить о привычках животного, я с вами го¬ тов согласиться,— вмешался натуралист, редко упускав¬ ший случай поднять дискуссию по какому-либо спорному вопросу его любимой науки.— Но, конечно, лишь при не¬ изменном соблюдении правильного применения определе¬ ний и при условии, что наблюдение над животным будет производиться глазами ученого. — Скажите — глазами крота! Как будто просто че¬ ловеческого глаза мало и, чтобы давать имена, нужен ка¬ кой-то особенный глаз! А кто дал название божьим тва¬ рям? Могут мне это сказать ваши все книгочеи с их школь¬ ной премудростью? Не первый ли человек в райском саду? И не от пего ли его дети унаследовали дар давать всему названия? — Так, конечно, рисует это событие Библия,— сказал доктор,— хотя прочитанное в ней вы толкуете слишком буквально. — Прочитанное! Нет, если вы думаете, что я терял свое время на школу, то вы возвели на меня обидную на¬ праслину. Мои знания не из книг. — Но неужели вы так-таки верите,— начал доктор, не¬ сколько раздраженный догматизмом своего упрямого про¬ тивника, а может быть, втайне слишком уверенный в пре¬ восходстве своих знаний, более глубоких, но едва ли при¬ носивших столь же ощутимую пользу,— так-таки верите, что все эти животные были собраны в одном саду, чтобы первый человек занес их в свою классификацию? — А почему мне не верить? Я понимаю вашу мысль — не надо прожить всю жизнь в городах, чтоб узнать все дьявольские ухищрения, посредством которых человек и своей самонадеянности разрушает собственное счастье. 211