Том 38. Полное собрание сочинений.

Читая все это, мн невольно вспоминается старый умершій другъ мой, Тверской крестьянинъ Сютаевъ, въ преклонныхъ годахъ пришедшій къ своему ясному, твердому и несогласному съ церковнымъ, поніманію христіанства. Онъ ставилъ себ тотъ самый вопросъ, который поставили себ авторы сборника Вхи. На вопросъ этотъ онъ отвчалъ своимъ тверскимъ говоромъ тремя короткими словами: «Все въ таб», говорилъ онъ, «въ любве». И все, что нужно и можно сказать, было сказано.

По странной случайности кром того, вызваннаго во мн сборникомъ воспоминанія о Сютаев, я въ тотъ же день, въ который читалъ сборникъ, получилъ изъ Ташкента одно изъ значительныхъ получаемыхъ мною отъ крестьянъ писемъ, письмо отъ крестьянина, обсуждающее т самые вопросы, которые обсуждаются въ сборник, и также ясно и опредленно, какъ и слова Сютаева, но боле подробно отвчающее на нихъ.

Вотъ это письмо (прилагаю снимокъ одной страницы письма).

«Основа жизни человческой любовь», пишетъ крестьянинъ, «и любить человкъ долженъ всхъ безъ исключенія. Любовь можетъ соединить съ кмъ угодно, даже съ животными, вотъ эта-то любовь и есть Богъ. Безъ любви ничто не можетъ спасти человка, и потому не нужно молиться въ пустое пространство и стну, умолять нужно только каждому самого себя, о томъ чтобы быть не извергомъ, a человкомъ. И стараться надо каждому самому о хорошей жизни, а не нанимать судей и усмирителей. Каждый самъ себ будь судьею и усмирителемъ. Если будешь смиренъ, кротокъ и любовенъ, то соединишься съ кмъ угодно. Испытай каждый такъ длать, и увидишь иной міръ и другой свтъ и достигнешь великаго блага, такого, что прежняя жизнь покажется дикимъ зврствомъ. Не надо справляться у другихъ, а самимъ надо разбирать, что хорошо и что дурно. Надо не длать другимъ чего себ не хочешь. Какъ въ гостяхъ люди сидятъ за однимъ столомъ и вс одно и то же дятъ и вс сыты бываютъ, такъ и на свт жить надо, вс одной землей, однимъ свтомъ пользуемся и потому вс вмст должны и трудиться и кормиться, потому что все ничье и мы вс въ этомъ мір временные гости. Ничего не надо ограничивать, надо только свою гордость ограничить и замнить ее любовью. А любовь уничтожитъ всякую злобу. А мы теперь вс только жалуемся другъ на друга и осуждаемъ, а сами можетъ быть хуже тхъ, кого осуждаемъ. И вс теперь какъ низшіе, такъ и высшіе ненавидятъ такъ, что даже готовы убивать другъ друга. Низшіе думаютъ этимъ убійствомъ обогатить себя, a высшіе усмирить народъ. И это заблужденіе, обогатиться можно только справедливостью, а усмирить людей можно только любовнымъ увщаніемъ, поддержкою, а не убійствомъ. Кром того люди такъ заблудились, что думаютъ, что другіе народы, нмцы, французы, китайцы, враги и что можно воевать съ ними. Надо людямъ подняться на духовную жизнь и забыть о тл и понять то, что духъ во всхъ одинъ. Поняли бы это люди, вс бы любили другъ друга, не было бы межъ ними зла и исполнились бы слова Иисуса, что Царство Божіе на земл внутри васъ, внутри людей».

Такъ думаетъ и пишетъ безграмотный крестьянинъ, ничего не зная ни о Мах, Авенаріус и Луначарскомъ, но даже и о русской орфографіи. Носительница судебъ русскаго народа уврена въ своемъ призваніи (стр. 59) проведенія въ толщу стомилліоннаго народа своихъ инсценированныхъ провокаций, изолирующихъ процессовъ абстракціи и еще какой-то философіи, которая есть органъ сверхъиндивидуальный и соборный, осуществляемый лишь на почв традиціи универсальной и національной, или какой-то мистической церкви, въ которой должна принять участіе интеллигенція и тоже, вероятно, провести и ее въ толщу стомилліоннаго невжественнаго народа.

Развратить народъ? Да, это она можетъ, могутъ т люди, которые называютъ себя интеллигенціей. Это они и длали и длаютъ, къ счастью, благодаря духовной сил русскаго народа, не такъ успшно, какъ они желали бы этого, но просвтить они уже никакъ не могутъ. Ни на чемъ такъ не видно безсиліе этихъ людей, запутавшихся въ своихъ неясныхъ понятіяхъ, выражаемыхъ еще боле неясными словами, какъ то, что хорошіе, умные люди, придя къ самой несомннной, разумной и нужной въ наше время истин о томъ, что истинная жизнь совершается въ душахъ людей, а не во вншнемъ устройств, эти люди ничего не могутъ сказать о томъ, въ чемъ же должна состоять эта внутренняя жизнь души, а если и говорятъ объ этомъ, то говорятъ самый жалкій и пустой вздоръ. И эти то люди хотятъ просвтить народъ, считаютъ себя не исполнившими призвания, если не научатъ народъ той пустой, напыщенной и громоздкой болтовн, которая называется у нихъ наукой и просвщеніемъ. Только поймите, кто вы, и кто тотъ народъ, который вы, жаля его, хотите не лишать своего просвщенія. Поймите это, и вамъ ясно станетъ, что не просвщать надо вамъ народъ, а учиться у него тому главному длу, которое вы совсмъ не умете длать и безъ котораго не можетъ быть никакой разумной дятельности мысли и которое онъ, въ своихъ лучшихъ представителяхъ, всегда умлъ и уметъ длать: правдиво ставить себ основные, существенные вопросы о жизни и просто, прямо и искренно отвчать на нихъ.