Том 38. Полное собрание сочинений.

‹Правда еще другой отдлъ самоубійцъ или покушающихся на самоубійство. Самоубійцы этого отдла не пишутъ писемъ не разговариваютъ, большей частью не оставляютъ посл себя и какія бы то ни было записки, а или нашатырный спиртъ, или уксусная кислота, или на рельсы подъ поздъ или петля или ружье или револьверъ. <И эти самые жалкіе.> Мн приводилось видть и такихъ передъ ихъ самоубійствомъ. Душевное состояніе этихъ самоубійцъ такое же какъ и первыхъ за исключеніемъ тщеславія <смутнаго полусумашедшаго> желанія что то доказать кому то. Сущность дла таже: безумный эгоизмъ, т.-е. ложное представленіе о томъ, что въ его жизни нтъ никакого общаго смысла и потому опредленнаго назначенія, а что назначеніе его жизни есть только его личное счастье. Счастье это такіе люди полагаютъ въ самыхъ разнообразныхъ цляхъ, но всегда это⁴⁴² желаніе исполненія того, чего себ хочется. А какъ только ясно, что нельзя получить того, чего хочется, то естественный выводъ тотъ, что смысла жизни нтъ и надо уйти изъ нея.>

————

*[ДОБАВЛЕНИЕ К ДОКЛАДУ НА КОНГРЕССЕ МИРА.]

Вы желаете, чтобы я участвовалъ въ вашемъ собраніи. Я какъ умлъ выразилъ мой взглядъ на вопросъ о мире въ томъ доклад, который я приготовилъ для прошлогодняго конгресса. Докладъ этотъ посланъ. Боюсь однако, что докладъ этотъ не удовлетворитъ требованіямъ <высоко просвщенныхъ> лицъ, собравшихся на конгресс. Не удовлетворитъ потому, что, сколько я могъ замтить, на всхъ конгрессахъ мира мои взгляды и не мои личные, а взгляды всхъ религіозныхъ людей міра на этотъ вопросъ считаются подъ названіемъ неопредленнаго новаго слова антимилитаризма исключительнымъ, случайнымъ проявленіемъ личныхъ желаній и свойствъ нкоторыхъ людей и потому не имющимъ серьезнаго значенія. Но несмотря на это я все-таки исполняю и выраженное мн желаніе конгресса и свою потребность еще разъ хотя бы вкратце высказать все ту же мою мысль о полной безполезности выработки на конгрессахъ новыхъ законовъ, обезпечивающихъ миръ между ненавидящими другъ друга и полагающими свое благо въ наибольшемъ распространеніи своей власти народами. Считаю выработку на конгрессахъ новыхъ законовъ, обезпечивающихъ миръ, безполезнымъ главное потому, что законъ, несомненно обезпечивающій миръ среди всего міра, законъ, выраженный двумя словами не убій, извстенъ всему міру и не можетъ не быть извстенъ и <всмъ высоко просвещеннымъ> членамъ конгресса.

Вотъ объ этомъ-то закон, записанномъ не только во всхъ великихъ религіяхъ міра, но и во всхъ сердцахъ человческихъ, я считалъ и теперь считаю своимъ священнымъ долгомъ передъ Богомъ и людьми еще разъ напомнить высоко просвщеннымъ членамъ конгресса. Правда, что дятельность тхъ сотенъ людей, которые, слдуя этому закону, отказываются отъ военной службы и подвергаются за это тяжелымъ лишеніямъ и страданіямъ, какъ мои друзья въ Россіи и въ Европ (вчера только получилъ такое письмо отъ молодого Шведа, готовящегося къ отказу), не можетъ интересовать <высоко просвщенныхъ> членовъ конгресса, такъ какъ принадлежит къ области антимилитаризма, я всетаки думаю, что дятельность этихъ людей, не на словахъ, а на дл признающихъ законъ не убій и потому ни въ какой форм не принимающихъ участія въ преступномъ дл убійства, одна только лучше всего удовлетворяетъ и требованіямъ каждой отдльной души, совсти человка, а также врне всего служитъ и общему движенію къ добру и правд всего человчества, между прочимъ и той цли установленія мира среди людей, которой заняты члены конгресса.

Вотъ это-то, любезные братья, мн, доживающему послдніе дни или часы моей жизни, и хотлось еще разъ повторить вамъ. А именно то, что нужны намъ <не союзы>, не конгрессы, устраиваемые императорами и королями, главными начальниками войскъ, не разсужденія на этихъ конгрессахъ объ устройств жизни другихъ людей, а только одно: исполнить въ жизни тотъ извстный намъ и признаваемый нами законъ любви къ Богу и ближнему, который ни въ какомъ случа не совмстимъ съ готовностью къ убійству и самое убійство ближняго.

20 Іюля. 10 года.

Ясная Поляна.

[ВОСПОМИНАНИЯ О Н. Я. ГРОТЕ.]

Константинъ Яковлевичъ,

Получилъ ваше письмо и часть сборника, посвященнаго памяти вашего брата. Вы совершенно врно предположили, что то, что вы мн посылаете, вызоветъ во мн воспоминанiе о миломъ Никола Яковлевич. Это самое и случилось. Я прочелъ присланное и нынче утромъ, длая свою обычную утреннюю прогулку, не переставая думалъ о Никола Яковлевич. Постараюсь написать то, что думалъ.

Не помню какъ, черезъ кого и при какихъ условіяхъ я познакомился съ Н. Я., но помню очень хорошо то, что съ первой же встрчи мы полюбили другъ друга.

Для меня, кром его учености и, прямо скажу, несмотря на его ученость, Николай Яковлевичъ былъ дорогъ тмъ, что т же вопросы, которые занимали меня, занимали и его, и что занимался онъ этими вопросами не какъ большинство ученыхъ, только для своей кафедры, а занимался ими и для себя, для своей души.