Том 4

его обрывок разговора: на перешейке расставлена цепь часовых, а вдоль полуострова патрулируют стороже¬ вые лодки с военных кораблей, так что Бостон отрезан от внешнего мира. Все же еще не было заметно никаких при¬ знаков того, что горожане намерены пустить в ход ору¬ жие, хотя временами влажный весенний ветерок доносил откуда-то неясный гул каких-то невидимо совершавшихся приготовлений, и гул этот слышался явственнее, когда Лайонел приближался к стенам некоторых домов. На Тремонт-стрит все было тихо, ничто не напоминало о том волнении, которое так быстро распространилось в старой части города. Лайонел прошел к себе в комнату, не повстречав никого из домочадцев, быстро собрал все необходимое для похода и снова спустился вниз, чтобы по¬ прощаться со своими родственницами, но внезапно замер на месте, услыхав голос миссис Лечмир, доносившийся из маленькой комнаты, где она любила отдыхать. Желая, лич¬ но засвидетельствовать ей свое почтение, прежде чем по¬ кинуть дом, Лайонел приблизился к полуоткрытой двери и хотел было спросить разрешение войти, но прирос к ме¬ сту, увидав Эбигейл Прей, весьма взволнованно беседую¬ щую о чем-то с хозяйкой дома. — Старик? Бедно одетый, говорите вы? — спрашивала миссис Лечмир. — Да! И притом похоже, что он знает решительно все! — прервала ее Эбигейл, с выражением суеверного ужаса оглядываясь по сторонам. — Все! —как эхо отозвалась миссис Лечмир, у кото¬ рой тоже дрожали губы, и, по-видимому, не столько от преклонного возраста, сколько от страха. — Так вы. гово¬ рите, что он приехал вместе с майором Линкольном? — На том же самом корабле. И, верно, так уж было угодно небу: пришел и в наказание за мои. великие пре¬ грешения поселился в нашем убогом жилище! — Но почему вы должны терпеть его присутствие, если оно вам докучает? — спросила миссис Лечмир. — Ведь в своем доме вы хозяйка! — Богу было угодно, чтобы моим жилищем стал ста¬ рый склад, который служит пристанищем всякому, кто настолько беден и бездомен, что приходит туда. Этот че¬ ловек имеет такое же право поселиться в пустом складе, как и я. — Нет, вы поселились там раньше, и к тому же вы 100

женщина; Я бы вышвырнула его на улицу, как собаку! — заявила миссис Лечмир с той непреклонной суровостью, которая, как уже не раз замечал Лайонел, была весьма ей присуща. — На улицу! — повторила Эбигейл и снова в непо¬ нятном страхе оглянулась назад. — Христом богом закли¬ наю вас, миссис Лечмир, говорите тише... Я и взглянуть ему в глаза не смею... У него такой жгучий взгляд... сразу вспоминается все былое и все зло, что я сотворила... А по¬ чему — и сама не знаю... Да и Джэб просто молится на него, и, если я только обижу старика, тот, того и гляди, выпытает у малого все то, что мы с вами так стараемся... — Что такое? — срывающимся от испуга голосом пре¬ рвала ее миссис Лечмир. — Неужто вы позволили себе та¬ кую низость и разболтали все этому дурачку? —- Этот дурачок — мое единственное, дорогое моему сердцу дитя, — произнесла Эбигейл, с мольбой простирая к ней руки. — Ах, миссис Лечмир, вы богатая, знатная дама, вы счастливица! У вас красивая, умная внучка, от¬ куда вам знать, каково иметь такого сына, как Джэб, и так любить его, как я! Но когда что-то гнетет тебя и кам¬ нем лежит на сердце, как не переложить часть своей ноши на плечи другого? А Джэб — мое родное дитя,_хоть он и дурачок. Наступила пауза. Миссис Лечмир, казалось, онемела и не в силах была вымолвить ни слова, а Лайонел, сде¬ лав над собой немалое усилие, призвал на помощь всю свою выдержку, повернулся и перестал прислушиваться к разговору, который явно не предназначался для его ушей. Вернувшись в гостиную, он бросился на кушетку и только тут заметил, что и за ним наблюдают. — Что это? Майор Линкольн уже возвратился домой со своей пирушки да к тому же вооружен до зубов, слов¬ но какой-нибудь разбойник с большой дороги! — раздался задорный голосок Сесилии Дайнвор из противоположного угла комнаты. Лайонел вздрогнул. Потирая лоб, словно пробуждаясь от сна, _он промолвил: — Да, разбойник, разбойник! Я заслуживаю любого наименования, какое вам угодно будет мне дать... — Я уверена, — сказала Сесилия, бледнея, — что ни¬ кто, кроме вас, не посмеет отозваться о майоре Линколь¬ не столь дурно, а вы явно к нему несправедливы! 101