Том 4. Драматические поэмы. Драмы. Сцены

Отомстить за царевича – легендарное убиение малолетнего сына Ивана Грозного Димитрия в Угличе. См. СС, 2. С. 589.

Ходынка – трагедия 18 мая 1896 г. на Ходынском поле в Москве в день коронации Николая II.

Копыто помощи подав – ср. образность стихотворения «Страну Лебедию забуду я…» (СС, 1. С. 354) и обращение к Маяковскому в стихотворении «Ну, тащися, сивка…» (СС, 2. С. 371).

Петроградская сторона – рабочий район Петербурга.

Чтоб как боров зажирели / Купчин шеи без труда – см. стихотворение <Каракурт> (СС, 2. С. 143).

Гедимин (Гедиминас) – великий князь литовский XIV в.

«Зеленому поля сегодня / Я дал двести тысяч» – описание крупной картежной игры имеет эмоциональную связь со стихотворением Елены Гуро из сб. «Садок судей» (1910):

В белом зале, обиженном папиросами
Комиссионеров, разбившихся по столам:
На стене распятая фреска,
Обнаженная безучастным глазам.

Но она еще на стене трепещет,

Она еще дышит каждый миг,
А у ног делят землю комиссионеры
И заводят пиано-механик.

Чугунной конницей взлетев – вероятно, Триумфальная арка Главного штаба на Дворцовой площади, которую венчает колесница Победы из шестерки лошадей, статуи воинов и фигуры летящих Слав.

Пр о этот шест и вестника крылатого на нем – шпиль Петропавловского собора, см. СС, 2. С. 497.

Его одетый пушкой выступ – см. СС, 3. С. 423.

И незабудка только ночь / В училище его живота ночевала – сквозная тема Хлебникова: диалектика живого и мертвого в природе. Ср. стихотворение «Письмо в Смоленке» (СС, 2. С. 17, 502).

Мерзавчик – бутылка водки самой малой емкости.

Таинство дальних^*

Впервые: «Russian Literature». 1990. Vol. XXVII. № 4 (публикация и вступ. статья С. Я. Казаковой). Печатается по датированной чистовой рукописи (РГАЛИ), имеющей пометку: «Сурож» (старинное русское название Судака в Крыму, где Хлебников жил весной-летом 1908 г. и где состоялось его знакомство с В. И. Ивановым); см. СС, 3. С. 422.

Судя по сохранившимся черновикам пьесы (РЫБ), Хлебников изначально стремился к предельной «символизации» сюжета и действующих лиц мистерии вне исторического времени и пространства, реализуя общий постулат Вяч. Иванова: «Тонкая черта разделяла спасительное и гибельное действие страшной дионисической стихии. Они [эллины] находили упоение на краю этой бездны, в урагане оргии, в душевном исступлении бога» (ж. «Новый путь». 1904. Март. С. 47).

В пьесе использована одна из основных мифологем символизма – «Жена, облеченная в солнце», восходящая к «Откровению» Иоанна. См. в статье А.Белого «Апокалипсис в русской поэзии»: «Механизированный хаос оказывается пустотой и ужасом, когда на него обращает свой взор „Жена, облеченная в Солнце“. Но ее знамение еще пока только на небе. Мы живем на земле. Она должна сойти к нам на землю, чтобы земля сочеталась с небом в брачном пиршестве… Воплощенный образ Жены должен стать фокусом мистерии, воплощая в себе всеединое начало человечества…» (ж. «Весы». 1905. № 4. С. 23–24).

Ср. также мотивы драмы В. Брюсова «Земля» (1905):

Счастлив тот, кто изведал
Лезвие твоих губ,
Кто свободен, кто предал
Огню свой труп;

и «Литургии мне» Федора Сологуба:

Кто ты, светлый? Кто ты, дивный?
Жрец ли, жертва или царь?
Ты услышал вопль призывный.
Для тебя готов алтарь.

«Таинство дальних» осталось неопубликованным и даже не упоминалось среди драматических произведений Хлебникова, поскольку он, видимо, считал эту пьесу ученически зависимой от эстетики символизма. В бумагах Хлебникова находилась почтовая открытка с репродукцией многофигурной скульптуры И. Н. Жукова (1875–1948) «У обрыва жизни», эмоционально ассоциирующейся с мистериальнои драмой – «Таинство дальних».

Сохранились фрагменты еще одного драматического произведения Хлебникова этого же периода с откровенной ориентацией на символистский театр (РНБ; публикуется впервые):

Аблокпоэма

(Гримаса в 4 жестах)

<1 часть>