Том 4. Классические розы

У женщины должен быть лунный характер,
И чтобы в ней вечно сквозила весна,
Манящая с нею кататься на яхте —
Качели солено-зеленого сна…

И ревность должна ее быть невесомой,

И верность должна ее быть, как гранит.
О, к ласковой, чуткой, влекуще-влекомой
Мужчина всегда интерес сохранит.

За женственность будет любить голубую,

За желтые, синие солнышки глаз.
Ах, можно ли женщину бросить такую,
Которая всячески радует вас?!.

Таллинн

Октябрь 1935

Тщетная мечта

Я женской женственности жду,
Той, исключающей вражду,
Той, в силу всяческих вещей,
Так успокаивающей…

Но не развратных хитрых дур

Ждет женственности трубадур:
В избытке брошен сей товар
На повседневности базар…

Нет, женственность моя четка:

Она добра, тонка, чутка
И очень нравственна при том,
И изобилует умом…

Когда взор женский мягко-лжив,

Я от страданья полужив.
Когда же честен, но суров,
Я от досады нездоров.

О, где ты, женственность-мечта,

Та восхитительная, та
Со всепрощением в очах
И восхищением в ночах?

Таллинн

26 октября 1935

Власть деревни

Города выдумывают войны
И навязывают их деревне,
Потому что помыслы их гнойны
В бестолочи пакостной и нервной.

Стоит их деревне не послушать,

Нечего им сразу станет кушать.
Перестанут грозно хмурить брови:
Ах, голодным будет не до крови…

— Господа с портфелями! Довольно

Претворять кошмар корыстный в были.
Дайте жить деревне богомольно,
То есть так, как вы давно забыли.

Таллинн

27 октября 1935

Сонет о верности

Не будучи сам верным по натуре,
Я верность в женщине ценить привык.
Я сдержанный люблю ее язык
И глаз тепло прохладное лазури.

Я не хочу, чтоб колыхали бури

Безоблачный и девственный дневник.
И, вместе с тем, чтоб в грусти не поник
Росистый взор, и стан не стал понурей.

Я умудреннее с годами стал.

Неверностью довольно я блистал
И даже почернеть успел от блеска…

Уж не бренчу я звеньями измен:

Должно быть, предыдущая Кармен
На сердце след отпечатлела резко.

Таллинн

27 октября 1935

Первый улов

Как трогателен колкий окушок,
Тобой на днях уловленный впервые!
Смеялась глуповато-хорошо,
Таща его в часы вечеровые.

О, видел я, как ты была горда

Сознаньем первой выловленной рыбы.
Ты в этот миг постигла города:
Не более, чем каменные глыбы.

Благословен да будет твой улов,

От города навек тебя отнявший,
Отдавший мне тебя без лишних слов
И пробудивший нежность к речке нашей.

Я не устану славить некий шок,

Тебя потрясший вдруг при первой рыбе.
Как восхитителен твой окушок,
На вечеревшем пойманный изгибе.

Таллинн

27 октября 1935

В лесу осеннем