Том 4. Классические розы

К ней свысока относится Парнас,
Ее поставив вне литературы:
Ах, Искренность! твоей фюрирутуры
Хрусталинки на крыльях — бред для нас…

Парнасу вторит Критика: «Она

Способна развратить, всмотритесь в туры
Ее идей…» И вот для креатуры
Читательской она, как грех, нужна…

Но несмотря на все ее бессилье

(Верней — благодаря ему!), обилье
Поклонников — печалящий симптом:

Находит в ней охотник за бациллой

Разврата то, роднящее с гориллой,
Чего она не вкладывала в том…

1926

Верди

Поют на маскированном балу
Сердца красавиц, склонные к измене.
А преданный сердцам певучий гений
Подслушивает их, таясь в углу.

О сквозь столетья розовую мглу,

Впитав исполненную наслаждений
Песнь их сердец, пред нами будит тени
Мелодий, превратившихся в золу…

Пусть эта песнь в огне своем истлела!

Ренато, Риголетто и Отелло,
Эрнани, Амонасро и Фальстаф,

Перепылав, все растворилось в тверди,

Взнесенные в нее крылами Верди,
Нас и золою греть не перестав.

1926

Верлен

Абсент, питавший грубость апаша,
В нем ласковые пробуждал оттенки.
Телесные изничтожала стенки
Полетом опьяненная душа.

Он, глубь души вином опустоша,

Уподоблял себя демимонддэнке,
Кого врач Ужас выбрал в пациентки,
И умерщвлял с улыбкой, не спеша.

Он веет музыкальною вуалью,

Он грезит идеальною печалью,
В нем бирюзового тумана плен.

В утонченностях непереводимый,

Ни в чем глубинный, в чуждости родимый.
Ни в ком неповторимый Поль Верлен.

1926

Жюль Верн

Он предсказал подводные суда
И корабли, плывушие в эфире.
Он фантастичней всех фантастов в мире
И потому — вне нашего суда.

У грез беспроволочны провода,

Здесь интуиция доступна лире,
И это так, как дважды два — четыре,
Как всех стихий прекраснее — вода.

Цветок, пронизанный сияньем светов,

Для юношества он и для поэтов,
Крылатых друг и ползающих враг.

Он выше ваших дрязг, вражды и партий.

Его мечты на всей всемирной карте
Оставили свой животворный знак.

1927

Виснапу

В нем есть протест, простор и глубина,
И солнце в колыбель ему запало:
В цветок огнистый ночи под Купала
Поверил он, в чьем имени — весна.

Он умудрен, — и песнь его грустна:

Мерцанье в ней печального опала.
Ах, буря не одна его трепала!
Он молчалив. Душа его ясна.

Он, патриотом будучи, вселенен,

Трудолюбив, но склонен к бодрой лени
Благочестивых северных полей.

Вот он идет по саду, поливая

Возделанный свой сад, а полевая
Фиалка за оградой все ж милей…

Замок Hrastovec Slovenija

22-IX-1933

Гамсун